Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Наш закон и судебная практика никогда не знали понятия «покушения на негодный объект». Так называемые «покушения на негодный объект» суды с полным основанием рассматривают как обычное покушение на преступление.

Проф. Дурманов пишет, что «в опубликованных материалах судебной практики неоднократно встречается, начиная с постановления Высшего судебного контроля от 19 октября 1921 года, упоминание о покушении с негодными средствами и на негодный объект» [507]. Однако кроме «Материалов Народного комиссариата юстиции» (вып. XVIII, М., 1922, стр. 62) ни одной ссылки на материалы такой судебной практики не приводит.

Некто Онищенко вручил список активных коммунистов деревни для расправы с ними отряду советских войск, ошибочно принятому им во время маневров за белогвардейские. Верховный Суд УССР признал Онищенко виновным в покушении на террористический акт, так как он «выполнил все от него зависящее для исполнения преступления, предусмотренного ст. 64 УК УССР» [508]. Суд не оговорил «негодности» покушения, хотя с точки зрения «теоретической» здесь было «негодное покушение».

В судебной практике нередко встречаются случаи покушения на дачу взятки, которые не завершаются преступным результатом вследствие ошибочного представления субъекта о том, что он имеет дело с должностным лицом или человеком, могущим передать взятку должностному лицу. Мы не найдем ни одного дела о подобном покушении на дачу взятки, где бы суд занимался специальным исследованием того, «годно» или «негодно» было лицо, принимающее взятку. Суд устанавливает лишь признаки покушения на дачу взятки, то есть устанавливает, было ли совершено действие по наполнению данного преступления и действительно ли не наступил преступный результат по не зависящим от субъекта обстоятельствам.

Вопреки точке зрения на этот счет учебников по Общей части советского уголовного права, судебная практика не считает «покушениями на негодный объект» и случаи посягательства на отсутствующий предмет. В случаях карманных краж, когда субъект извлекает из чужого кармана вместо денег пропуск, носовой платок или другие не имеющие материальной ценности вещи, суды никогда в приговорах не упоминают о «негодном покушении» или о «покушении на негодный объект». Судебная практика не считает «негодным покушением» и другие посягательства, не завершенные преступным результатом, задуманным субъектом, потому что предмет не обладал теми качествами, которые нужны были субъекту.

Так, в приведенном выше деле Соловьева и Медведева хищение не было осуществлено потому, что в вагоне оказались не съестные припасы, похитить которые обвиняемые намеревались, а мануфактура. Пленум Верховного Суда СССР правильно признал здесь обычное покушение на хищение и ни словом не обмолвился о его «негодности». Для осуждения Соловьева и Медведева за покушение на хищение достаточно было установить, что хищение не произошло по не зависящим от них обстоятельствам ввиду отсутствия в вагоне съестных припасов, которые они намеревались похитить, по добно тому как вор, запустивший руку в карман, не может совершить оконченной кражи, если в кармане не оказалось денег [509].

Вторым видом «негодного покушения» в литературе считают так называемое «покушение с негодными средствами». Учебники Общей части советского уголовного права называют негодными те средства, которые по своим объективным свойствам не могут привести к наступлению преступного результата (например, дачу несмертельной дозы яда или вообще безвредного порошка, когда субъект полагает, что они смертоносны, попытку выстрелить в человека из негодного пистолета или стрельбу на слишком далеком расстоянии).

В. Ф. Кириченко предлагает различать следующие два вида негодных средств: «негодные» в силу объективных особенностей данного конкретного случая и негодные в силу «объективной неспособности их при любых условиях причинить преступный результат» [510]. Ошибочное использование годных средств В. Ф. Кириченко предлагает рассматривать как ошибку относительно развития причинной связи.

Предлагаемое В. Ф. Кириченко деление негодных средств, по существу, мало чем отличается от принятого в буржуазной юриспруденции деления средств на абсолютно и относительно негодные. В самом деле, абсолютно негодными средствами в буржуазном уголовном праве называются те средства, которые ни при каких условиях не могут привести к преступному результату, что совпадает со вторым видом негодных средств, о которых пишет В. Ф. Кириченко. Относительно негодными средствами в буржуазном праве называются те, которые лишь в данной конкретной обстановке не могут вызвать преступного результата, а при других обстоятельствах вызывают его, что совпадает с первым видом негодных средств, о которых упоминает В. Ф. Кириченко. Выдвигаемое В. Ф. Кириченко деление средств на годные и негодные, исходя из годности их вообще и в данной конкретной обстановке, не может быть принято потому, что всякое уголовное дело суд рассматривает в конкретной обстановке совершения преступления, а не «вообще». О годности средств суд будет решать, исходя из конкретных обстоятельств данного дела.

Известно, что и сахаром можно отравить человека, например больного диабетом. И обыкновенной водой можно причинить вред здоровью человека, например, раненного в живот. Разумеется, можно оспаривать правильность отрицания необходимости деления средств на негодные в конкретной обстановке (относительно негодные средства) и негодные при любых условиях (абсолютно негодные средства), например, такого рода «фактами»: соломинкой нельзя убить человека, каплей воды нельзя отравить и пр. О подобных «фактиках» замечательно сказано у В. И. Ленина: «Подобрать примеры вообще – не стоит никакого труда, но и значения это не имеет никакого, или чисто отрицательное, ибо все дело в исторической конкретной обстановке отдельных случаев. Факты, если взять их в их целом, в их связи, не только «упрямая», но и безусловно доказательная вещь. Фактики, если они берутся вне целого, вне связи, если они отрывочны и произвольны, являются именно только игрушкой или кое-чем еще похуже» [511].

Тот факт, что некоторые средства действительно никогда, ни при каких условиях не могут привести к преступному результату, – отрицать это значило бы скатиться к скептицизму и релятивизму, – не означает еще, что критикуемое деление средств совершения преступления правильно: как известно, исключение из правила только подтверждает правило.

Объявление известной категории средств абсолютно негодными при любых обстоятельствах и как логическое следствие этого – ненаказуемости лица за их применение привело бы на практике к безнаказанности наиболее замаскированных и коварных способов совершения преступления.