Алексей Федяров - Невиновные под следствием [litres]

Массовость предполагает вовлечение множества людей в единый умысел, отдельные эксцессы, например поджог автомобилей, не позволяют автоматически квалифицировать акцию как массовые беспорядки.

Порогом применения статьи 212 УК служит значительность круга лиц, совершающих насильственные действия, и множественность эпизодов беспорядков. В кейсе «Зилиберберг против Молдовы» ЕСПЧ указал, что никто не должен быть лишен своего права на свободу собраний только потому, что имели место насильственные действия или иные противоправные деяния, совершенные другими лицами в ходе публичного мероприятия, если сам участник в этой ситуации сохраняет мирный характер своих действий и стремлений.

Шкалой общественной опасности, после превышения которой действия множества лиц могут быть оценены как массовые беспорядки, служат признаки, указанные в самой статье 212 УК: насилие, погромы, поджоги, уничтожение имущества, применение оружия, взрывных устройств, взрывчатых, отравляющих либо иных веществ и предметов, представляющих опасность для окружающих, а также оказание вооруженного сопротивления представителю власти.

Обыватель не задается вопросом, почему ему не предъявлено доказательств массовых беспорядков и данных об их организации. Хотя уголовное дело о массовых беспорядках возбуждено, сама акция зафиксирована на тысячи фото- и видеокамер, оперативная работа по внедрению в круги протестующих ведется беспрестанно, контролируются сотни мобильных устройств, компьютеров и десятки помещений, фиксируются встречи, переговоры, снимается информация сотовой связи и интернет-мессенджеров. Где же они, шокирующие кадры видео с горящими автомобилями и разбитыми витринами? Их нет. Потому что не было и массовых беспорядков. Были мирные собрания, необоснованно жестоко разогнанные силовыми подразделениями полиции и национальной гвардии.

Именно эта жестокость породила и реакцию некоторых людей, выражавших недовольство действиями силовиков, явно превышавших свои полномочия.

Суды начали рассматривать уголовные дела в отношении этих людей, дела эти расследованы при полном одобрении прокуратуры и судей в кратчайшие сроки, с абсолютным пренебрежением к правам стороны защиты. Снова будут политические заключенные в колониях. Уже не «болотники», а может быть, это название политзаключенных в России приживется.

К четырем годам лишения свободы осужден Константин Котов. Суд отказался изучать видеозапись с места происшествия, полученную адвокатами у властей города. На ней нет ни малейших признаков участия Константина в акции: он вышел из метро и незамедлительно был задержан. Без каких-либо поводов.

Вселяет надежды то, что, помимо чрезвычайного внимания к этому делу со стороны средств массовой информации, в особенности зарубежных, начало активизироваться и объединяться юридическое сообщество. Все его участники активны, востребованы как юристы и набирают популярность в ходе протестов.

Адвокат Мария Эйсмонт инициировала акцию «212.1»: она и другие адвокаты за гонорар в 212 рублей 10 копеек подали апелляционные жалобы об отмене приговора Котову. Среди них: Анна Ставицкая, Алексей Липцек, Анастасия Георгиевская, Анастасия Костанова, Ирина Бирюкова, Михаил Бирюков, Юрий Костанов, Вера Гончарова, Алхас Абгаджава, Александр Пиховкин, Николай Зборошенко, адвокатское бюро «Хорошев и партнеры».

Это прямой признак принятия протеста обществом. Очередной повод власти всерьез задуматься.

Всего на данный момент по делам, связанным с протестами, привлекаются 16 человек, 14 из них лишены свободы.

По данным телеграм-канала «Павел Чиков – глава Агоры» (@pchikov):

«Алексей Миняйло, Сергей Фомин. Обвиняются в участии в массовых беспорядках (часть 2 статьи 212 УК РФ). Миняйло содержится под стражей. Фомин – под домашним арестом.

Ольга и Дмитрий Проказовы. Возбуждены уголовные дела об оставлении в опасности и неисполнении обязанности по воспитанию несовершеннолетнего (статьи 125 и 156 УК РФ) за то, что пришли на акцию протеста 27 июля с ребенком и в определенный момент дали его на руки другу семьи Сергею Фомину.

Егор Жуков. Обвиняется в призывах к экстремистской деятельности за видео на канале в YouTube (часть 2 статьи 280 УК РФ). Содержится под домашним арестом.

Самариддин Раджабов, Айдар Губайдуллин, Эдуард Малышевский, Никита Чирцов. Обвиняются в применении насилия в отношении представителя власти (часть 1 статьи 318 УК РФ). Содержатся под стражей.

Константин Котов. Осужден на четыре года лишения свободы в колонии общего режима за неоднократное нарушение порядка проведения публичных акций (статья 212.1 УК РФ). Приговор в силу не вступил. Содержится под стражей.

Владислав Синица. Осужден на пять лет лишения свободы в колонии общего режима за твит о детях силовиков (часть 2 статьи 282 УК РФ). Приговор в силу не вступил. Содержится под стражей.

Кирилл Жуков, Евгений Коваленко, Иван Подкопаев, Данил Беглец. Осуждены на сроки от двух до трех с половиной лет лишения свободы за насилие в отношении представителя власти (часть 1 статьи 318 УК РФ). Приговоры в силу не вступили. Содержатся под стражей» [26].

Особняком стоит дело Павла Устинова. Тверской районный суд Москвы приговорил его к трем с половиной годам колонии по обвинению в применении насилия к омоновцу (часть 2 статьи 318 УК), задержавшему его на акции 3 августа. По версии следствия, Устинов оказал сопротивление, в результате чего омоновец получил вывих плеча. Сам Устинов отрицает вину, свидетели защиты и видеозапись подтверждают, что он не сопротивлялся, а сам был избит при задержании. По этому делу вновь суд отказался изучать видеозапись, из которой очевидно: Павел Устинов не оказывал сопротивления, более того – его банально избили, а травма была получена пострадавшим именно во время этого избиения. Перестарался пострадавший.

«Сколько угодно можно рассматривать видео с "мест преступлений", пытаться убедить полицейских, следователей СКР и судей, что не было участия в несогласованной акции у Константина Котова и не выдирал руку из плечевого сустава человеку в униформе Павел Устинов. Это не работает. Важно другое – страх, лютый страх силовиков перед тем «некто», кто выше и чью волю надо исполнить, и неважно, что именно надо делать – казнить или отпускать.

Рассмотрим на примере направления в суд уголовного дела в отношении Айдара Губайдуллина. Прокурорский надзор за расследованием особо важных дел осуществляет 34-е управление Генеральной прокуратуры. При подписании обвинительного заключения во внутренней справке, что ложится в надзорное производство, расписываются: прокурор отдела, начальник отдела, заместитель или начальник управления. На обвинительном заключении ставит подпись заместитель генерального прокурора. Все эти люди ставят свои подписи и при согласовании судебной позиции, включая возврат дела прокурору. Еще в понедельник все они пришли на службу в уверенности, что приняли незаконное (они не глупы), но верное (читай: лояльное) решение.