Ольгерт Ольгин - Товарищ Чикатило

Авторы книги приводят его слова: «Мы жили на оккупированной территории в 1941–1943 годах. После боев собирали трупы, по частям, в крови… И детей разорванных видел на улицах. Свист пуль, взрывы, пожары — хаты горели. Прятались в подвалы… В 1933 году, по рассказам отца и матери, моего старшего брата Степана в голодовку украли и съели». А по некоторым источникам, старшего брата Андрея Чикатило съели в голод сами родители. Можно также встретить предположение, что он был свидетелем изнасилования его матери немецкими солдатами, после чего родилась его сестра. Наверное, даже этого достаточно, чтобы психика ребенка необратимо изменилась. И лучше не представлять, что чувствует ребенок, живущий в атмосфере насилия и жестокости. Он один во враждебном мире взрослых; часто его мучитель является его же родителем или опекуном, и ему некуда деться, никак не убежать от этой убийственной опеки. Тяжелые, давящие матери, ломающие волю своего ребенка (вспомните «Мертвую зону» Стивена Кинга); отцы или отчимы, или даже случайные сожители матери, годами насилующие детей обоего пола… В роли мучителей могут выступать и ровесники, объединившиеся против слабого и безвольного подростка. Или фашистские солдаты, расправляющиеся с мирными жителями — женщинами и детьми. Тот, кого мучают, не может дать отпор и постоянно, каждую минуту, каждую секунду, пребывает в тяжелейшем психологическом состоянии. Наверное, каждый переживал, хоть и недолго, такое отчаянную ситуацию, когда ничего не исправить, остается только биться головой о стену в буквальном смысле. Но у большинства это проходит. А если из этого ада нет выхода? Правда, добрая природа предусмотрела возможность облегчения такого положения: адекватным ответом на агрессию является агрессия; состояние человека, которого ударили, а он утерся и пошел, несравнимо с состоянием того, кого ударили, а он дал сдачи. А если нет возможности ответить агрессору агрессией же? Маленький ребенок не может ответить адекватной агрессией взрослому или группе мучителей-ровесников, ему остается только утираться. Или проявлять агрессию по отношению к тому, кто не сможет ответить ему, в свою очередь. Поэтому начинающие маньяки мучают животных. В 1963 году Д. Макдональд описал так называемую «триаду маньяка»: все известные серийные убийцы в детстве обнаруживали три психические девиации одновременно — страсть к поджогам или взрывам, жестокость к животным и ночной энурез. У Чикатило, кстати, все эти отклонения присутствовали.

Так что, если нет возможности ответить насилием тому, кто является источником фрустрации, наше подсознание услужливо предложит нам вариант замещения. Воспитанный жестокой матерью Эд Кемпер будет убивать девушек, доверчиво садившихся к нему в машину, потому что мать все время внушала ему — кому ты нужен, ты урод, с тобой не пойдет ни одна нормальная девушка. А если они пошли, то это плохие девушки. Правда, логичнее было бы убить мать; но его воля настолько подавлена именно матерью, что проявить насилие по отношению к ней он не может. Зато может обратить агрессию на тех, кого мать не одобряет. И только после того, как он совершит восемь убийств, натренируется, привыкнет, раскрепостится, он наконец расправится с той, которая ввергла его в пучину этого ужаса.

В теории криминалистики считается, что серийный убийца в своих фантазиях формирует некий образ, типаж, который влияет на выбор жертвы. «Переживания и проблемы, запечатлевшиеся в душе в период оформления характера будущего серийного киллера, переносятся на людей, чем-то похожих на тех, кто был некогда первопричиной этих переживаний», — пишут в книге «Криминалистическая психология» В. Образцов и С. Богомолова. Давящая мать — значит, маньяк будет искать женщин, похожих на мать, и убивать их, в своих фантазиях каждый раз ликвидируя источник своих проблем — мать. Иногда уже и матери на свете нет, а сын все убивает этот образ. Ну, Хичкок на этот счет все сказал уже давно. Отвергнувшая девушка — значит, жертвы будут похожи на нее…

А как же укладывается в эту теорию Чикатило? Среди его жертв — и маленькие девочки, и девушки, и женщины разных возрастов, и мужчины, и мальчики. Что за типаж он преследовал, кого убивал каждый раз? Разумеется, следует учитывать, что чаще всего первыми жертвами маньяков становятся дети, по одной простой причине: с детьми легко справиться. Юные девушки — из-за того же. Потом маньяк оттачивает modus operandi, способ действия, и осмеливается убивать взрослых. Но Чикатило и после совершения многих убийств продолжал нападать на детей, на мальчиков. Психиатр Александр Бухановский считал, что Чикатило был гетеросексуалом, а мальчики для него «выступали в качестве „символических объектов“, на которых он, возможно, вымещал обиды и унижения, перенесенные в детстве и подростковом возрасте». Но отчего именно мальчики играли роль этих «символических объектов»?

«В школе от голодных обмороков я падал под парту, — продолжают авторы книги интервью с маньяком. — Ходил в лохмотьях. Был предметом насмешек и не мог защититься. Был слишком стеснительным, робким, застенчивым. Если у меня в классе не было ручки или чернил, я просто сидел за партой и плакал» . Его дразнили «скелетом» и били, преследовали. Значит, повзрослев, он искал подростков, похожих на тех, кто его дразнил и бил?

Осмелюсь предположить, что «символический объект» в данном случае для Чикатило — это он сам. Он сам в прошлом, в своем детстве. Это себе он мстил за то, что не сумел противостоять насмешкам и преследованиям, не давал отпор мучителям, а просто плакал тогда, в школьные годы.

РАССТРЕЛЯЛИ ПО ОШИБКЕ

Казалось бы, дело Чикатило изучено, описано и разобрано по буквам вдоль и поперек, и в нем все ясно и понятно. Но нет. До сих пор не утихают споры о том, совершал ли он первое приписанное ему убийство, 9-летней девочки Лены Закотновой, в Шахтах. Авторы книги убеждены, что именно он убил Лену, и довольно аргументированно излагают эту версию. Но не все так однозначно.

Об этом убийстве рассказал следователю сам Чикатило. Следствие и не думало проверять его на причастность к убийству девочки в 1978 году, просто потому, что за это преступление уже был осужден и даже расстрелян другой человек — Александр Кравченко. Но Чикатило настаивает, что девочку убил именно он. Что-то в его рассказе подтверждается, что-то противоречит известным обстоятельствам происшествия. А в суде он отказывается от этого эпизода, утверждает, что себя оговорил, хотя, казалось бы, какая ему разница, 53 или 54 убийства; ведь даже если бы не пятьдесят, а двадцать или даже пять, — это все равно «вышка», смертная казнь.

Следователь Исса Костоев был убежден, что Лену Закотнову убил Чикатило, и проявил невероятную активность по отмене приговора в отношении Кравченко, и еще до приговора выступал в прессе, называя Чикатило подлинным убийцей Лены Закотновой. Значит, все-таки Чикатило?