Ольгерт Ольгин - Товарищ Чикатило

В тот вечер «на курорте» его уже не было — прямо из зала суда Чикатило повезли в Новочеркасск, в другой изолятор, где содержат приговоренных к смерти.

Юристы, с которыми мы консультировались, считают, что для обжалования приговора Ростовского областного суда в суде высшей инстанции были все основания. Пусть люди в Верховном суде России решают, по закону ли вынесен приговор. И есть кое-что повыше закона: как говорил Амурхан Яндиев, страшнее всего уйти Туда, неся на себе грех осуждения невинного.

Говорят, что Верховный суд, скорее всего, согласился бы с Акубжановым и его решение не отменил бы.

Тогда осужденный и его адвокат используют последний шанс — обращаются к Президенту России с просьбой о помиловании.

При президенте была особая комиссия по помилованию. Входят в нее не юристы, не администраторы, а просто порядочные люди. Дел у комиссии — сверх головы.

Затем комиссия сможет представить свои соображения Борису Николаевичу Ельцину в конце девяносто третьего года.

Президент человек суровый и не склонный к сантиментам.

В апреле 1992 года мы впервые услышали о ростовском деле. В июле задумались — не написать ли об этом книгу. Мы сели за нее в конце июля, вчерне закончили к сентябрю, а в середине октября, едва был зачитан приговор, поставили точку.

До сих пор не верим, что уложились в такой срок.

Конечно, нас подгоняли обстоятельства. Мы хотели прийти к финишу первыми. И в то же время боялись, как бы наша лодка не перевернулась, — разгоряченные гонкой, мы набрали немыслимое количество фактов, высказываний, интервью, документов. Мы лавировали между ними, иногда бросали весла, чтобы немного поразмышлять о произошедшем и передохнуть от хлынувшего на нас потока ужасных и грязных подробностей, и снова двигались вперед.

Нас торопили, мы торопились.

Впрочем, если о таком писать неторопливо, можно и не выдержать.

Еще в школе нас учили, что, выигрывая в скорости, обязательно проиграешь в чем-то другом. В чем мы проиграли? На собственную работу трудно глядеть непредвзято: со стороны всегда виднее. Если в этой книге что-то упущено, потеряно, напутано, если вы не нашли в ней всего, что рассчитывали найти, вина наша и только наша. В чем авторы, понаторевшие в терминах уголовного права, признаются добровольно и чистосердечно, надеясь на ваше снисхождение.

И еще одно чистосердечное признание: одни мы никогда не справились бы с этой работой. Нам помогали и друзья, в которых мы всегда были уверены, и не знакомые прежде люди.

Наша искренняя признательность — тем людям, которые, не жалея своего времени, откровенно и щедро делились с нами воспоминаниями, наблюдениями, мыслями. Ни у кого из них мы не просили исключительных прав на предоставленные нам сведения, полагая, что гонка должна давать всем участникам равные возможности. С нас довольно и того, что с нами разговаривали дружески, откровенно и с пониманием.

Спасибо Виктору Буракову, Александру Бухановскому, Дмитрию Вельтищеву, Александру Заносовскому, Владимиру Казакову, Владимиру Колесникову, Иссе Костоеву, Игорю Рыбакову, Ирине Стадниченко, Марату Хабибулину, Елене Храмовой, Амурхану Яндиеву — и всем тем, кто упомянут и не упомянут в этой книге. Пожалуйста, обратите внимание, что фамилии расположены по алфавиту, независимо от чинов и званий: каждое суждение имело для нас свою, особую ценность.

Спасибо коллегам из газет и журналов, которые делились с нами впечатлениями, фактами и наблюдениями.

Спасибо Линн Фрэнклин, которая со свойственной ей энергией дала такой импульс нашей работе, что в один прекрасный момент мы вдруг обнаружили, что нам уже некуда отступать.

Спасибо Марку Когану, который вот уже столько лет борется с нашим правовым невежеством и, будем надеяться, кое в чем преуспел.

Мы благодарны Андрею Гаврилову и Давиду Фельдману за их неоценимую помощь в сборе материала — в Москве и Ростове. Особую признательность мы испытываем к Юлии Зварич, которая читала по ночам еще не правленную рукопись и с утра пораньше указывала нам на неточности, и к Владимиру Любарову, отдавшему столько энергии оформлению этой книги. Мы говорим спасибо Анне Гусевой, Наталье и Ольге Гуве, Павлу Евсюкову, Геннадию Закирову, Татьяне Калининой, Вадиму Каплуну, Альфие Кашафутдиновой, Вере Малышевой, Эдуарду Михлину, Владимиру Прищепе, Наталье Пущиной, Андрею Спирягину и всем нашим коллегам.

Июль — октябрь 1992 года

Я преподаю криминологию в юридическом вузе, и, когда мы со студентами приступаем к изучению серийных преступлений, выясняется, что про Чикатило знают все, и многие даже узнают его на фотографии. И я всегда задаю студентам вопрос: а можете назвать имена оперативников, раскрывших эти преступления, и имена следователей, которые направили дело Чикатило в суд? Молчание мне в ответ.

В 1993 году я, работая «важняком» [2] Следователем по особо важным делам. в следственной части прокуратуры города, вела расследование дела о жестоком нападении на мальчика: насильник после удовлетворения половой страсти вырвал ребенку кишечник; сотрудник милиции, наткнувшийся на кишки при осмотре парадной, где произошло нападение, потом долго приходил в себя. Мальчик после нападения (уникальный случай) смог дойти до дома со словами, что у него «пуля в животе». Он бы не выжил, но его родители сумели срочно организовать транспортировку в Америку; с диагнозом «травма, несовместимая с жизнью», под капельницей, его погрузили в самолет и доставили в детский госпиталь в Питтсбурге. После операции он прожил пять лет. Хотя какая это была жизнь… Вскоре после этого меня попросили выступить перед сотрудниками ФБР, приезжавшими к нам с учебной программой для следователей и экспертов, и рассказать о необычных расследованиях. Я рассказала им, с иллюстрациями, о том, как судебно-медицинским экспертам был направлен для исследования найденный на месте преступления кишечник, и они, по характеру повреждений, высказались о наличии похожих случаев. Эфбээровцы хмыкнули — ну и что такого? У нас, мол, тоже эксперты исследуют отдельные органы человеческого тела, если находят части расчлененных трупов. Пришлось сказать, что это — единственный известный мне случай, когда эксперты исследовали полностью отделенный от тела орган живого человека.

Так вот, в ходе следствия мы нашли в разных районах Санкт-Петербурга больше десятка дел об аналогичных преступлениях, и стало понятно, что действует маньяк. Дело было громким, средства массовой информации во всеуслышание задавали следственным органам вопрос, когда же, наконец, будет найден виновный, а мне лично этот вопрос каждый день задавал начальник следственного управления. И когда мы задержали преступника (Игоря Иртышева), ко мне в кабинет выстроилась очередь из журналистов. Три дня я, в перерывах между допросами и опознаниями, раздавала интервью, но все хотели еще и пообщаться с маньяком. Пришел корреспондент «Ассошиэйтед Пресс» и стал настаивать на фото задержанного. Я не могла этого позволить, так как предстояли опознания, и если бы фотографию опубликовали, предъявлять Иртышева потерпевшим и свидетелям было бы уже бессмысленно. Корреспондент молил: ну хотя бы издали, один разочек, со спины… Я удивилась — зачем вам спина маньяка, и предложила вместо этого снять оперативников, поймавших злодея (они не возражали и своих лиц не скрывали бы), но сотрудник «Ассошиэйтед Пресс» с гневом отверг это предложение, срезав меня сакраментальной фразой: « Публике спина маньяка интереснее лица оперативника ».