Федор Кокошкин - Лекции по общему государственному праву

С точки зрения этих выводов нельзя не признать, что в договорной теории, при всей ее научной несостоятельности, заключалось крупное зерно истины. Она ошибалась, когда предполагала, что коллективная сила общества есть сила вполне сознательная, и потому считала возможным основать власть на договоре всех членов общежития. Но она была права: 1) в том, что государственная власть создается и поддерживается коллективной деятельностью всех граждан (хотя далеко не всегда деятельностью сознательной); 2) в том, что конечная цель политического развития, вытекающая из безусловной ценности разума, заключается в постепенном приближении к общественному договору, в превращении безотчетных или полусознательных политических настроений, стремлений и привычек в сознательную общую волю народа. И поэтому выдвинутый договорной теорией демократический идеал, в отличие от других политических идеалов, имеет действительно вечное и непреходящее значение.

Выше мы рассматривали вопрос об основании государственной власти, о происхождении государства и выяснили, что государственная власть в момент первоначального своего возникновения, в первобытную эпоху, является продуктом стихийных бессознательных сил, не подчиненных рассудку. Но с течением времени разумное убеждение начинает вытеснять слепое повиновение власти, и она постепенно рационализируется; параллельно с этим процессом рационализации идет другой процесс — демократизации государственной власти.

Мысль современного человечества не останавливается, однако, на этом результате и ставит дальнейший вопрос: не должно ли вести установление рассудочного отношения к государственной власти не только к ее рационализации, но, в конечном результате, к полному упразднению ее?

Мы выяснили психологические и исторические основы государственной власти. Несомненно, есть причины, по которым она существует, но необходимо ли ее существование в будущем? Находит ли она себе оправдание перед судом разума?

Есть целая группа учений, которая на этот вопрос о необходимости и разумности государственной власти отвечает отрицательно. Это — учения анархистов.

Анархизм как известная социально-философская теория, конечно, не должен быть смешиваем с теми явлениями практической жизни, которые носят название анархизма. Слово "анархисты" связывается часто с представлением о людях, бросающих бомбы и совершающих преступления, иногда совершенно непонятные и необъяснимые. Предметом нашего рассмотрения будет, конечно, анархизм в смысле известного чисто теоретического учения, и под "анархистами" мы будем подразумевать мыслителей, разделяющих это учение.

В Новое время одним из первых писателей, который выступил открыто с проповедью теории, отрицающей государство, был английский пастор XVIII столетия Годвин; затем ту же идею проводил французский писатель-экономист Прудон; в середине XIX в. выступил с проповедью анархизма в Германии Каспар Шмидт, писавший под псевдонимом Макса Штирнера и известный в истории философии как предшественник Ницше. В настоящее время одним из наиболее видных представителей теории анархизма являются американский писатель Тэкэр и его последователь Маккей. Взгляды, близкие к анархизму, высказывали также некоторые писатели, не облекавшие этих взглядов в систематическую форму, как, например, Ибсен и Ницше. Но наиболее значительную роль в области развития анархических теорий сыграли русские писатели.

С одной стороны, нужно отнести сюда двух известных русских эмигрантов Бакунина и кн. Кропоткина. Представителем другого анархического направления является недавно скончавшийся великий русский писатель граф Толстой.

Когда вы сопоставите все эти имена, то нетрудно увидеть, что под общим именем анархистов соединяются люди самых разнообразных философских миросозерцании и политических направлений.

Разнообразие замечается прежде всего в их исходных пунктах, в тех философских основах, из которых они исходят. Некоторые анархисты, как Бакунин и Кропоткин, отрицая государство, исходят из естественного закономерного развития человека, приводящего, по их мнению, неизбежно к анархизму; государство в силу естественной эволюции должно смениться другой высшей формой общежития, где не будет принудительной власти. Князь Кропоткин предполагал даже в свое время, что государство исчезнет в конце XIX в. и что в XX век человечество вступит без государства. Другие писатели исходят из иных предпосылок. Особняком стоит Макс Штирнер; отрицание государства он выводит из теории личного суверенитета, проповеди личного эгоизма как единственного неизменного начала, существующего в человеческой жизни. Он отрицает государство потому, что стремление к личному благу, по его мнению, совершенно не мирится с государством. Остальные теоретики анархизма исходят большей частью из известных нравственных начал. Годвин отвергает государство ради всеобщего блага; оно должно быть отвергнуто ради нравственного начала, по мнению графа Толстого и Пруд она, причем у последнего в основе мировоззрения лежит идея справедливости, у Толстого — идея христианской любви.

Если так различны философские основы, на которых строится теория безгосударственного состояния, то не менее различны их предположения о том, как должно устроиться человечество без государственной власти, что должно поставить на место государства. Основы будущего общежития у анархистов далеко не одинаковы.

Прежде всего нужно отметить различия их отношения к праву, к юридическим нормам, которые регулируют жизнь людей. Некоторые анархисты совершенно отрицают не только государство, но и право; они отвергают необходимость каких бы то ни было обязательных правил в человеческом общежитии. Сюда относятся Годвин, Толстой, Штирнер, причем, однако, все они рассматривают будущий общественный строй совершенно различным образом. Не нужно права, полагает Годвин, потому что и без него общественная жизнь будет регулироваться естественным стремлением людей к всеобщему благу. Толстой ставит на место права другое начало — любовь. Наконец, с точки зрения Штирнера, личный эгоизм совершенно достаточен, чтобы регулировать отношения людей.

Другие теоретики анархизма не отрицают права; напротив, они предполагают, что с упразднением государства право останется. Человеческое общежитие регулируется известными определенными твердыми правилами; с государством связан только один вид этих правил, — законы, но кроме этого остаются другие формы права: обычай и договор. В особенности договору признающие право анархисты приписывают очень важное значение. По мнению Прудона, Бакунина, князя Кропоткина, Тэкэра, он будет лежать в основе безгосударственного общества. Прудон рисует довольно подробно этот договор. Он предполагает, что люди будут соединены путем договора в мелкие общества; каждое общество будет принимать в свой состав членов путем договора, на известных условиях. Эти мелкие общества соединяются в более крупные союзы, и, наконец, через эти последние все человечество будет соединено на договорных началах. Эта теория носит название федералистической.