Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

Что ж, конфликт в деле с участием присяжных заседателей — штука почти неизбежная. Но если конфликта в процессе не избежать, то как извлечь из этого максимум пользы?

Ценность конфликта в уголовном процессе с присяжными состоит в том, что он позволяет «сорвать маски» с лицемеров из числа прокуроров и судей. В силу того, что конфликт требует максимального эмоционального накала, у противника очень часто утрачивается контроль не только за эмоциями, но и за высказываниями. Вот в такой ситуации и возможны ошибки обвинения и суда, которые заметят и обязательно учтут присяжные заседатели. В то же время, стороне защиты нужно уметь держать удар и достойно себя вести при любом эмоциональном давлении.

Итак, к числу положительных (для защиты) эффектов от конфликта, можно отнести следующие.

6.2.1 Создание апелляционного повода

Интенсивный и динамично развивающийся конфликт требует молниеносной и выверенной реакции со стороны его участников. А вот именно с этим у государевых людей (прокуроров и судей), как правило, серьезные проблемы. Их деятельность в большинстве своем не просто шаблонна, а вообще требует отказа от какой-либо креативности и творчества. Приученные действовать по указке и по инструкциям, чиновники от суда частенько теряются в нестандартных ситуациях — в результате на свет плодятся апелляционные поводы.

Так в процессе в отношении Тихонова и Хасис судья, которому непосредственно в ходе заседания доложили о том, что в сети Интернет на одном из сайтов пользователи интересуется его персональными данными, со страху (и от собственной неуравновешенности) не нашел ничего лучше, чем устроить допрос подсудимых и… их адвокатов, на предмет того, что им известно о данном факте. И хотя следует сказать, что апелляционная инстанция этот довод отклонила (впрочем, как и все остальные), а вот что по этому поводу думает Страсбург пока неизвестно, однако жалоба в ЕСПЧ признана приемлемой и производство по ней заведено.

В другом нашумевшем деле т.н. «НСО-Север», в ходе конфликта подсудимый высказал в адрес прокурора угрозы, а прокурор, от большого ума, написал заявление в отношении подсудимого по ст. 119 УК РФ. Дело возбудили, а прокурор продолжил работать по делу и довел его до обвинительного приговора. Вот только дальше начался цирк, поскольку фактически получилось, что прокурор имел по делу личный интерес…

Похожая ситуация возникла и по делу Клыха и Карпюка. Так, подсудимый Клых, незадолго до прений, назвал прокурора, представляющего в деле государственное обвинение, педофилом. Прокурор обиделся и написал на Клыха заявление с просьбой привлечь его к уголовной ответственности. Уголовное дело возбудили, прокурора потерпевшим признали. В итоге, в прениях по основному делу в отношении Клыха и Карпюка прокурор уже участвовал не только как гособвинитель, но и как потерпевший, т.е. как лицо лично заинтересованное. Чем закончится эта развеселая ситуация, пока не известно ( https://hromadskeradio.org/programs/kyiv-donbas/pochemu-possorilis-advokaty-savchenko).

Впрочем, совершенно очевидно, что спрогнозировать такие конфликты, а уж тем более их последствия — практически невозможно. Если бы прокурор проявил чуть больше выдержки или правовой грамотности, то не пришлось бы и думать как теперь прекратить это дело с минимальными (для него) потерями…

Ну а теперь ложка дегтя. Всерьез рассчитывать на то, что данные нарушения будут основанием для отмены приговора в апелляционной инстанции, к сожалению, не приходится.

Также стоит отметить, что боязнь жесткого отстаивания прав подсудимого по причине возможности возникновения конфликта, в ряде случаев, оправданием для пассивной позиции адвоката быть уже не может. По признанию большинства коллег, тактика «вежливость — лучшее оружие адвоката» стремительно утрачивает свою эффективность. Как тут не вспомнить строчки, принадлежащие перу В. Высоцкого: «Как школьнику драться с отборной шпаной?»… Ну а раз так, то переходим к другим способам использования внепроцессуального конфликта.

6.2.2 Доведение до сведения присяжных сведений и доказательств, которые не могут быть доведены при обычных обстоятельствах

В делах с участием присяжных заседателей, в руках у председательствующего имеется «волшебная палочка», вернее даже две, имена которым «процессуальная допустимость доказательства» и «относимость доказательства». Взмахнет ими судья, и доказательства, предъявляемые стороной защиты, «вдруг» становятся недопустимыми и не относящимися к предмету судебного разбирательства. Причем по самым бредовым основаниям. Взмахнет еще, и очевидно неотносимые и недопустимые доказательства обвинения, «неожиданно» становятся достоянием присяжных.

Вот такие вот процессуальные «чудеса» и приходится достаточно часто преодолевать с помощью внепроцессуального конфликта. То есть доводить до присяжных сведения, доведение которых либо прямо было запрещено председательствующим, либо будет запрещено, как только сторона защиты обозначит свое желание озвучить их присяжным.

Мне, за свою практику, приходилось сталкиваться с самыми фантастическими позициями суда. Так, один креативный мантиеносец запретил стороне защиты допрашивать сотрудников полиции на том основании, что они получили интересующую адвокатов информацию в ходе служебной деятельности (не спрашивайте меня, где судья увидел такой запрет в законе). Он же запретил допрашивать в качестве свидетеля бывшего адвоката, на том основании, что де этот адвокат ранее «оказывал адвокатские услуги жителям населенного пункта», где произошли интересующие защиту события. В третий раз, тот же «процессуальный демон» запретил доведение до присяжных справки из ЭКЦ (Экспертно-криминалистический центр МВД) о том, что оружие из которого был убит потерпевший в последствии было использовано при совершении другого убийства, не вмененного подсудимым и пр.

Как правило, судья ограничивает доведение до сведения присяжных именно той информации, которая может повлиять на их мнение самым существенным образом. Процессуальные и фактические обоснования таких решений, в этом случае, роли не играют и высасываются судьей из пальца (или берутся с потолка). Так судьи, «включая дурака», регулярно «не видят» разницы между обсуждением допустимости и достоверности доказательства. Или, например, УПК РФ не предусматривает каких-либо ограничений на доведение информации о личности свидетелей или потерпевших, только на данные о личности подсудимого, порочащие его, однако председательствующий регулярно распространяет запрет и на это тоже…