Олег Хоменко - Язык блатных. Язык мафиози

Нет! Чтобы бороться с врагом, надо его знать, знать все о его оружии и как им пользоваться на всех направлениях: от обороны до наступления по всему фронту.

В этой связи памятен мне весьма показательный случай.

Послала меня как-то супруга на базар купить картофеля, овощей, зелени. Экипирован соответственно — спортивный костюм, штормовка, авоська. Хожу по рядам, приглядываюсь, прицениваюсь, перебрасываюсь словом-другим с крестьянками. По ходу примечаю худенького, сухонького старичка с аккуратно подстриженными усиками и бородкой клинышком.

Решил понаблюдать за ним. Около плодов-экзотов (ананасы, киви) старичок задерживается. Глазеет, обескураженно потирает плешь. Цены «кусаются». Рядом — кучка зевак. Девушка в адидасовских, скорее всего «самопальных», кроссовках, с такой же хозяйственной сумкой, несколько женщин неопределенного возраста, базарные завсегдатайки, двое парней с заурядными лицами. Один — стриженный под «ёжик», другой — в меру патлатый. О чем-то беседуют. Смотрю, мой старичок навострил ухо. Я тоже прислушался:

— Грубáя лоханьша, боковичок, а? — «ёжик».

— Подшмонаем? — патлатый.

— Андрот, босна. Портик в наколе, — «ёжик».

— Только мас в таких мансах — тина. Маравихер мас, — патлатый. — Марку гоняю.

— Сухари. Замастырим, — подмигивает «ёжик».

— Запрессовано, асс-бобёр .

Миг — и между указательным и безымянным пальцем «ёжика» сверкнула желтая полоска.

Заточенный пятак, — отмечаю про себя, напрягаюсь и жду. Воров высшей квалификации, о чем свидетельствует почтительное обращение к «ёжику» асс-бобёр, надобно, брать с поличным.

Но я не успеваю. Упущенный мною из виду старичок опережает:

— Ломай копыта, шлапак, — спокойно, тихо, вроде ни к кому не обращаясь, говорит он, однако правая рука его ныряет подмышку потертого пиджачка. — Запорол бочину, долдон, — продолжает старичок. — Или тебе, про всяк случай, душничок разобрать?

«Ежик» ориентируется мгновенно:

— Упоролись! Канаем!

И парни, словно потревоженные окунем плотвички, разбежались в разные стороны.

Старичок улыбнулся женщинам-завсегдатайкам, кивнул девушке с «самопальной» сумкой, которая так и не поняла, что эту самую сумку вот-вот мог вспороть «ёжик», и стал уходить. Я догнал его. Познакомился. Он оказался пенсионером, юристом, в прошлом следователь в Питере. Он был безоружным. «Ныряние» руки подмышку — профессиональный жест, предполагающий наличие ствола. Все остальное — отменное знание воровского жаргона и психологический расчет.

У преступников любого калибра, уж поверьте мне на слово, нервы — всегда до предела натянутые струны. Чуть зацепи — обрыв. Так оно, собственно, и вышло.

Беседовали же участники вышеописанной сценки вот о чем:

— Подходящая девушка, соучастничек, а?

— Подцепим?

— Дурак ты. Сумочка на примете.

— Только я в таких делах — темный. Вор-карманник я. Промышляю в общественном транспорте.

— Не беда. Сделаем.

— Договорились (почтительное обращение).

И — «выход» старичка:

— Убирайся прочь, дурашка. Ошибся, глупарь. Или грудь пули просит?

Кульминация.

И — развязка:

— Нарвались! Уходим!

А теперь давайте вспомним, мой милый читатель, не случалось ли вам быть харифом, т. е. жертвой карманной кражи, равно как и иной, свидетелем разбоя средь бела дня, рэкетирского налета? Тогда — ваша реакция, если случалось? Случится? Потупили (-те) очи? Сделали (-ете) вид, что ничего не заметили (-те)? Понятно, страх, как и голод, — не тетка. Чего проще — «моя хата с краю…».

По сему поводу вопрос-ответ того же Луция Аннея Сенеки: «Коль скоро причина страха — незнание, то не стоит ли нам познать, чтобы не бояться?»

Вот и познавайте. Знание, любое, за плечами не носить. Польза же очевидна, особенно для предпринимателей, бизнесменов, буквально истерзанных мафией исключительного рода — мейд ин советикус, о которой Президент Украины Леонид Кучма резонно заметил, что по жестокости совершаемых преступлений ей нет равных в мире.

А знай вы — банкир, заводчик, фермер и т. д. — «прави́ла игры», кои с «фени» и начинаются, дай понять посягателям на ваше добро, что и вы не лыком шиты, — гляди и отскочат, как на базаре «ёжик» с патлатым. Примеров тому я мог бы привести много.

Знание языка блатных имеет не только практическое значение. Замысел создания данного Словаря значительно шире, так как Словарь поднимает и высвечивает огромный, доселе практически неизвестный подавляющему большинству читателей пласт культуры. Да, да, именно культуры . За семью замками на протяжении всего периода советского тоталитаризма в сейфах для специально допущенных хранились под грифами «Секретно», «Только для служебного пользования» серые, куцые, с роями фактических ошибок и грамматических опечаток, словари и словарики преступного арго. Их составляли фанаты своего дела — следователи, оперативные работники (честь им и хвала за это!). Но они же, и тут нет их вины — таков был «социальный заказ», вымарывали из тех словарей слова и понятия, по их мнению, архаичные или узколокально употребляемые.

Мотивация была предельно простой. Кто есть человек, разгуливающий на свободе? Потенциальный зэк. Кто есть зэк? Раб тюрьмы, лагеря, колонии. Нужен ли зэку, кроме «великого и могучего», еще и свой язык-перевертыш? Абсолютно не нужен и даже сугубо вреден.

Где уж было им, полупьяно зрячим «впередсмотрящим», пошевелить хоть усыхающей полутораизвилиной по поводу культурного слоя, который закономерно (общение рождает обиход) диффузирует в общенародную культуру.

Между прочим, и сорную траву не всегда с поля вон. По нашей бедности может и на силос сгодиться. А что? Разве не гуляют на парламентских «силосорезках» от спикерских насестов до залов несушек (в прямом и переносном смысле — несушек ахиней и несушек привилегий) слова и выражения все из той же «фени»? Разве не встречаем мы в протоколах бурных и бесплодно продолжительных дебатов, причем сплошь и рядом повторяемых, таких слов и понятий, как, к примеру, пудрить мозги (в знач. вуалировать), туз (в знач. занимающий высокую должность), левый товар (в знач. неучтенная продукция), брать на пушку (в знач. обманывать), дать на лапу (в знач. дать взятку), до лампочки (в знач. не имеет существенного значения, безразлично)?.. Перечисление можно продолжить до объёма (при гипотетическом издании) карманного справочника для коррумпированных властей предержащих.

Как средство самовыражения, общения и взаимопонимания культура, особенно языковая, подобна живительному роднику, утоляющему и бодрящему. Все дело в том, как использовать этот родник. Направить ли его в болото, где, смешавшись с миазмами, он растворится в них и сам станет миазмом (примеры с электричкой и базаром достаточная тому иллюстрация), или позволить течь в полноводную реку, которая его очистит? Так и язык, хоть бы и сленг. Все зависит от того, кто и как использует его.