Михаил Кауфман - Пробелы в уголовном праве: понятие, причины, способы преодоления

В связи с этим правильным представляется подход законодателя при изменении ст. 136 УК РФ «Нарушение равноправия граждан». В редакции Федерального закона от 9 июля 1999 г. потерпевший теперь назван в единственном числе — человек и гражданин.

Одним из основных правил законодательной техники считается правило об однозначности терминологии. Его краткая формула «одно понятие — один термин» в развернутом виде означает: как внутри одного нормативного акта, так и в рамках целой отрасли права одно и то же понятие должно последовательно и неуклонно определяться одним термином; в то же время и один термин не должен использоваться для обозначения различных, не совпадающих между собой понятий.

Квалификация многих преступлений оказалась бы более точной, если бы в Кодексе исключалась полисемия (многозначность, т.е. наличие у одного термина двух и более значений), синонимия (обозначение различными словами одинаковых понятий) и омонимия (наименование одним словом разных понятий). Это тот идеал, к которому следует стремиться. Однако он не достигнут и достижим, по-видимому, лишь в части исключения омонимии из языка уголовного закона.

В то же время в отдельных случаях полисемии можно было бы избежать. В частности, в уголовном праве термин «деяние» употребляется в двух значениях: широком и узком. В широком — для обозначения преступления в целом, а в узком — лишь для обозначения действия (бездействия) как признака объективной стороны состава преступления. Так, в ч. 1 ст. 14 УК законодатель, устранив скобочное уточнение деяния как действия или бездействия (бывшее в ст. 7 УК РСФСР), тем самым включил в понятие деяния помимо действия (бездействия) и причиненные им общественно опасные последствия. Но при этом в контексте всего УК правило однозначности терминологии не соблюдается. Многозначность начинается уже с ближайшего контекста: в ч. 2 ст. 14 вновь появляются скобки и деяние отождествляется с действием (бездействием). И в «материальных» диспозициях некоторых статей Особенной части УК РФ, содержащих формулировки основных составов преступлений, видно отождествление деяния с действием (бездействием). Например, «незаконное использование изобретения, полезной модели или промышленного образца, разглашение без согласия автора или заявителя сущности изобретения, полезной модели или промышленного образца до официальной публикации сведений о них, присвоение авторства или принуждение к соавторству, если эти деяния причинили крупный ущерб» (ч. 1 ст. 147 УК РФ). Такая формулировка создает значительные проблемы при толковании содержания квалифицирующих признаков состава данного преступления. В ч. 2 указанной статьи ответственность предусмотрена за «те же деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой». Остается неясным, является ли причинение крупного ущерба обязательным признаком и квалифицированного состава или же достаточно совершения лишь указанных действий в соучастии. Аналогичный вопрос возникает в процессе применения и некоторых других уголовно-правовых норм с квалифицированным составом, когда изложение последнего начинается словами «то же деяние», «те же деяния» или «деяния, предусмотренные частями первой, второй настоящей статьи» (ст.ст. 167, 171, 171 1, 172, 178, 185 и др.) [326] Л.В. Иногамова-Хегай насчитывает 50 таких составов (см.: Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция норм уголовного права С. 88). . В каком значении используются названные понятия? Следует ли понимать под «деянием» в целом состав преступления или им охватывается только признак объективной стороны состава в виде действия (бездействия)?

Анализ статей Особенной части УК позволяет сделать предположение о том, что в квалифицированных составах понятие «деяние» должно включать в себя все признаки объективной стороны, в том числе и преступные последствия, указанные в основном составе.

Это предположение базируется, во-первых, на подходе законодателя к использованию термина действие (бездействие), в случаях, когда необходимо выразить именно этот признак объективной стороны состава преступления, а не последствия. Например, в составе истязания говорится о причинении страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями , если это не повлекло последствий , указанных в ст.ст. 111 и 112 УК. Или в составе терроризма (ч. 1 ст. 205 УК) говорится об общественно опасных действиях , совершаемых в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти. А квалифицированный состав, начинающийся словами «те же деяния», включает в себя не только эти действия, но и все иные признаки основного состава терроризма, в частности цель его совершения и др.

Во-вторых, существует традиционное определение квалифицированного состава как содержащего помимо признаков основного состава еще и признаки, повышающие общественную опасность деяния по сравнению с основным. Исходя из этого, теория выработала правила оценки преступлений с квалифицированными составами [327] Подробнее об этом см.: Костарева Т.А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве (понятие, законодательная регламентация, влияние на дифференциацию ответственности). Ярославль, 1993. С. 149. , одно из которых гласит: поскольку квалифицированный состав включает в себя все признаки основного состава и дополнительно еще квалифицирующий признак, необходимо предварительно (до вменения квалифицирующего признака) установить все признаки основного состава.

Следует отметить, что не в последнюю очередь такая позиция обусловлена историческими традициями. Изучение опубликованной судебной практики, а также специальной и учебной литературы по русскому уголовному праву второй половины XIX — начала XX века позволяет констатировать аналогичное решение вопроса. В постановлениях Уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената последовательно проводилась мысль о необходимости установления всех признаков основного состава преступления прежде вменения квалифицирующего признака. Например, в постановлении по делу Соковича (1869 год, № 449) отмечалось: «Так как вымогательство есть один из видов лихоимства, то оно должно заключать в себе все существенные признаки, свойственные этому преступлению» [328] См.: Систематический свод решений кассационных департаментов Сената. 1866-1871. Т. 4. Решения уголовного кассационного департамента, разъясняющие Уложение и Устав о наказаниях и Учреждениях судебных установлений / Состав. Н.С. Таганцев. СПб., 1872. С. 246. . Аналогичные суждения содержались в постановлениях по иным категориям дел [329] Там же. С. 371, 372, 374. .