Рауль Джинджолия - Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

Приведенное разъяснение, как уже отмечалось, противоречит законодательному определению подстрекательства к совершению преступления, специальным видом которого является вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. Поэтому неудавшаяся попытка такого деяния должна в соответствии с ч. 5 ст. 34 УК квалифицироваться как оконченное преступление, в тот момент, когда несовершеннолетний в совершение преступления вовлечен, т.е. совершил какие-либо действия, признаваемые законом преступными.

Однако необходимо учитывать, что ст. 150 УК предусматривает самостоятельную ответственность за факт вовлечения в совершение преступления независимо от ответственности за преступление, в которое вовлекается несовершеннолетний. Поэтому неудавшаяся попытка вовлечь его в совершение преступления представляет собой действия, непосредственно направленные на совершение преступления, предусмотренного ст. 150 УК, должна квалифицироваться не как приготовление, а как покушение на это преступление. Более правильной следует признать позицию Пленума Верховного Суда СССР, согласно которой рассматриваемое преступление считается оконченным с того момента, когда несовершеннолетний под воздействием взрослого совершил преступление (хотя бы на стадии приготовления к нему), а если же он несмотря на оказанное на него воздействие не стал участвовать в совершении преступления, действия взрослого должны квалифицироваться как покушение на вовлечение несовершеннолетнего в совершении преступления.

Приведенные теоретические аргументы и краткий обзор недостаточно обоснованных с точки зрения уголовного закона разъяснений Пленума Верховного Суда РФ позволяют признать правильной точку зрения, что суд не может и не должен творить право, его задача — отправление правосудия. Таким образом, все без исключения разъяснения Пленума Верховного Суда РФ должны иметь лишь исключительно рекомендательный, а не нормативный характер.

Здесь важным представляется мнение М.В. Баглая. «Разъяснения, отмечает он, — которые в соответствии с Конституцией РФ дает Верховный Суд РФ, безусловно, важны для обобщения судебной практики и, следовательно, для единообразного применения законов. Но объять всю разнообразную практику (даже в пределах законности) все же невозможно. И независимость суда — гораздо более важная ценность правосудия, чем возможные редкие отклонения от общего правила» [322] Баглай М.В. Вступительная статья //Барак А. Судейское усмотрение (пер. с анг.). — М., 1999. — С. 5. .

Действительно, независимость суда, в том числе и от «руководящих» разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, есть высшая ценность и основа подлинного правосудия. Любые разъяснения высшей судебной инстанции, даваемые судом общей юрисдикции по вопросам судебной практики должны носить исключительно рекомендательный характер и с учетом высокого статуса этого органа, авторитета, квалифицированности и научной обоснованности его предложений служить ориентиром для правильного, единообразного и справедливого применения уголовного закона.

Подводя итоги, следует сделать следующие выводы:

1. Уголовный закон в силу особенностей его воздействия на поведение людей, должен быть относительно стабилен во времени, тогда как регулируемые им отношения подвижны, изменчивы, как изменчива и оценка этих отношений со стороны государства и отдельных граждан.

2. До предела же формализованные предписания уголовного закона могут приводить либо к нарушениям принципа справедливости при определении ответственности, либо к изменению соответствующего нормативного акта. Следовательно, усмотрение правоприменителя при принятии уголовно-правовых решений, следует рассматривать не как отступление от принципа законности, а как необходимый и социально оправданный элемент правоприменительной деятельности.

3. В этой связи требуется ввода регуляторов в правоприменительной практике, не допускающих перерастания допустимого усмотрения в произвол.

4. Решение этой задачи должно охватывать ряд направлений с учетом того, что проявление усмотрения связано не только с использованием оценочных категорий уголовного закона, но и с установлением и оценкой доказательств по уголовному процессу, применением норм права в отношении конкретных фактов и т.п.

Оценочные категории, как уже неоднократно отмечалось, составляют значительную часть объема понятийно-терминологической базы уголовного права. Использование в нем оценочных понятий и признаков, их включение в содержание уголовно-правовых норм вызваны потребностями как правотворчества, так и правоприменения. Взаимосвязь, взаимозависимость этих двух сторон юридической деятельности обусловливают постановку вопроса о перспективах дальнейшего развития и использования оценочных понятий в уголовном законодательстве. Ответить на него представляется возможным, лишь выявив причины употребления данных понятий, определив их значение в нормотворческой и правоприменительной деятельности.

Автор термина «оценочные понятия» С.И. Вильнянский усматривает их полезность в том, что они придают нормам права «эластичный характер», который обеспечивает гибкость и подвижность правового регулирования [323] См.: Вильнянский С.И. Применение норм советского права //Ученые записки Харьковского юрид. ин-та. Вып. 7. Харьков, 1956. — С. 114. .

Е.А. Фролов указывает следующие причины применения оценочных понятий в уголовном праве: дань традициям законодательной техники; не всегда имеющаяся возможность охватить четким понятием разнообразные жизненные явления; погрешности при составлении законов. Кроме того, наряду с перечисленными, ученый называет и специфическую причину, которая носит ярко выраженную субъективную окраску. Это определенные воззрения некоторых правоведов, полагающих, что закон не должен быть излишне формализован, и следует оставлять достаточно широкие пределы для судейского рассмотрения, будто бы обеспечивающего «материальный подход» в применении законодательства [324] См.: Фролов Е.А. Стабильность закона и соотношение формально-определенных и оценочных понятий в уголовном праве //Проблемы советского уголовного права и криминологии: Научные труды. Вып. 28. — С. 38. .

Действительно, при применении оценочных понятий роль правосознания юриста, расследующего и разрешающего уголовное дело, весьма велика. Если при анализе постоянных, а также бланкетных признаков состава деяния его значение состоит главным образом в правильном уяснении текста закона, то в данном случае на правосознание возлагается дополнительная задача: определить содержание соответствующего общего понятия, исходя из требований закона и правильного понимания целей и задач уголовного законодательства.