Любовь Лобанова - Преступления против правосудия

Состав разглашения данных предварительного расследования сконструирован законодателем по типу формального. Деяние, следовательно, должно признаваться оконченным с момента, когда соответствующие данные стали достоянием хотя бы одного постороннего лица. Позволим, однако, высказать свои сомнения относительно законодательной конструкции данного состава преступления. Источником этих сомнений является то, что право распространять информацию является одним из основных прав человека и гражданина. Так, во Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., о праве на свободу убеждений и свободное их выражение сказано как о свободе беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободе искать, получать или распространять информацию (ст. 19) [385]. В ряде случаев сообщение данных предварительного расследования другим гражданам диктуется необходимостью зашиты законных интересов данного лица, его сильными эмоциональными переживаниями и т. п., что не всегда в должной мере может быть учтено работниками правоохранительных органов. Поэтому включение в уголовный закон нормы, предусматривающей ответственность за разглашение данных предварительного расследования, можно было бы оправдать, если бы этот состав носил материальный характер. Однако законодатель предусматривает ответственность за указанные действия независимо от того, создало ли сообщение соответствующих сведений иным лицам препятствия для всестороннего, полного и объективного рассмотрения дела или нет [386].

Вполне правомерна, как нам представляется, и постановка вопроса о таком признаке анализируемого преступления, как время его совершения. Сохранение данных предварительного расследования в тайне необходимо лишь до тех пор, пока оно не будет завершено направлением дела в суд с обвинительным заключением (актом) либо прекращением уголовного преследования [387]. После этого причинение вреда объекту, для защиты которого создана ст. 310 УК, практически невозможно.

В качестве субъекта данного преступления законодатель называет лицо, которое в установленном законом порядке предупреждено о недопустимости разглашения данных предварительного расследования.

Соответствующий порядок предполагает соблюдение нескольких правил. Во-первых, предупреждение о неразглашении данных предварительного расследования должно осуществляться компетентным должностным лицом, к которым УПК РФ относит прокурора, следователя и дознавателя (ч. 2 ст. 161 УПК) [388].

Во-вторых, предупреждение адресовано участникам уголовного судопроизводства. Поскольку уголовный закон не предусматривает возможности предупреждения о недопустимости разглашения данных предварительного расследования иных лиц, мы не можем согласиться с утверждением, что субъектом преступления, предусмотренного ст. 310 УК РФ, «может быть как участник уголовного процесса, так и любое иное лицо» [389]. Под участниками уголовного судопроизводства законодателем понимаются только «лица, принимающие участие в уголовном процессе» (п. 58 ст. 5 УПК).

Не соответствует действующему закону и ранее высказанное в юридической литературе мнение о том, что по данной статье могут быть привлечены к ответственности и сотрудники средств массовой информации за разглашение данных в печати, по радио, телевидению при условии, что они давали подписку о неразглашении этих данных [390]. Сотрудники средств массовой информации к участникам уголовного процесса не относятся, следовательно, не могут предупреждаться о недопустимости разглашения данных предварительного расследования. К тому же сомнительна возможность такой ситуации, когда представители СМИ получают право присутствовать при производстве следственных действий, но при этом им запрещается публиковать добытую информацию. Во всяком случае ни один из опрошенных нами следователей или прокурорских работников такую возможность не допускает.

Думается, что из круга субъектов данного преступления не могут быть полностью исключены и обвиняемые, хотя в литературе и встречается утверждение противоположного содержания.

До вступления в силу действующего УК РФ, например, отмечалось, что «обвиняемый не может нести ответственность за это деяние, если он мешает следствию, в отношении него может быть избрана или изменена мера пресечения» [391]. Известно, что заключение под стражу может быть применено в отношении далеко не каждого обвиняемого. Иные же меры пресечения вряд ли способны помочь в достижении цели, которую преследует предупреждение о недопустимости разглашения данных предварительного расследования. К тому же все меры пресечения связаны с гораздо большим объемом ограничения прав, чем следование подписке о неразглашении. Если предупреждение обвиняемого позволяет предотвратить нарушение конфиденциальности данных предварительного расследования, то именно к этой мере пресечения следует прибегать компетентным органам для достижения соответствующей цели. Это может, в частности, касаться ситуации, когда обвиняемый, сотрудничает с правоохранительными органами, расследующими уголовное дело о групповом преступлении.

Нет каких-либо веских оснований для исключения из круга субъектов данного преступления и лиц, явившихся источником тех данных, которыми располагают следствие и дознание.

В-третьих, предусмотренный в уголовно-процессуальном законе порядок предполагает, что предупреждение участника уголовного судопроизводства содержит запрет передавать определенные сведения, которыми располагает следствие или дознание, посторонним лицам под угрозой уголовного наказания, предусмотренного ст. 310 УК.

Наконец, в-четвертых, такое предупреждение скрепляется подпиской участника уголовного судопроизводства.

Отметим, что ст. 310 УК РФ, так же как и послужившая ее прообразом ст. 184 УК РСФСР 1960 г., в судебной практике почти не применяется, хотя сами по себе факты разглашения данных предварительного расследования носят относительно распространенный характер, что признали в ходе проведенного опроса 50,38% практических работников. Но возможность уголовного преследования виновников нередко исключается в результате отказа следователей, прокуроров от предупреждения соответствующих лиц о недопустимости разглашения данных предварительного расследования. При ознакомлении с уголовными делами мы столкнулись лишь с единичными случаями, когда у субъектов процесса бралась соответствующая подписка. Только 6,25% адвокатов припомнили случаи, когда они получали соответствующее предупреждение, и при этом лишь 49,21% следователей и прокуроров приходилось производить данное процессуальное действие. На наш взгляд, каких-либо существенных препятствий для его производства на самом деле нет. Кроме необходимости реализации процессуальных гарантий обеспечения обвиняемому права на защиту практические работники ничем не связаны. Поэтому, если следователь убежден, что сохранение в тайне тех или иных сведений является необходимым для решения процессуальных задач, он должен предупредить лиц, ставших обладателями этих сведений, о недопустимости их разглашения, не дожидаясь, когда уже станут известны факты разглашения этими лицами соответствующих данных, как это иногда предлагается в юридической литературе [392].