Любовь Лобанова - Преступления против правосудия

Другое соображение вытекает из сопоставления между собой квалифицирующих обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 305 УК, где наряду с лишением свободы предусмотрено причинение иных тяжких последствий. По общему правилу стоящие в одном ряду квалифицирующие обстоятельства должны рассматриваться как равноценные, так как они могут влечь одинаковое наказание. И если реальное лишение свободы можно сопоставить с иными тяжкими последствиями, то было бы неверным распространить это и на лишение свободы, назначенное условно (ст. 73 УК), а также на случай отсрочки реального отбывания (ст. 82 УК). Поэтому представляется, что в этих случаях ч. 2 ст. 305 УК не должна применяться.

Иные тяжкие последствия, о которых говорится в ч. 2 ст. 305 УК, относятся к оценочным понятиям, не поддающимся точному определению; можно привести лишь их примерный перечень. Примерами могут служить осуждение невиновного или оправдание виновного в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления; самоубийство или покушение на самоубийство осужденного, ответчика, истца или его близких; психическое заболевание; крупный имущественный ущерб; разорение предприятия и т. п. [498]Этот перечень можно дополнить незаконным осуждением (или оправданием) нескольких лиц, причинением не только психического расстройства, но и других видов тяжкого вреда здоровью и т. д. Хотя в целом отношение к неправосудности приговора выступает в виде умысла, но вина к указанным последствиям может быть и неосторожной (ст. 27 УК).

В ст. 306 УК предусмотрена ответственность за заведомо ложный донос о совершении преступления.

Термин «донос» в широком смысле слова означает сообщение кому-либо о чем-либо. Хотя с этической точки зрения этот термин несет в себе отрицательный заряд, однако сам по себе он не содержит ничего отрицательного, так как сообщение может касаться поступка, в действительности кем-либо совершенного, причем распространение такой информации может быть в принципе общественно полезным (например, сообщение о готовящемся преступлении, способствовавшее его предотвращению, либо о совершенном преступлении, когда это помогло найти и изобличить виновного).

Уголовные кодексы РСФСР 1926 г. и 1960 г. предусматривали уголовную ответственность за недонесение о некоторых видах готовящихся или совершенных преступлений, т. е. лицо подлежало ответственности, если ему было известно о преступлении, но оно не сообщило об этом.

При подготовке УК РФ в одном из вариантов проекта также предусматривалась ответственность за недонесение, но оно было названо несколько иначе — несообщение (что в общем-то не меняло сути дела, но несколько смягчало морально-этическую окраску оценки поведения доносителя), однако в окончательную редакцию УК РФ эта норма не вошла. Декриминализация недонесения означает, что сообщать или не сообщать кому-либо (в первую очередь, органам власти) о чьем-то преступлении стало личным делом каждого. Но терминологические колебания (недонесение-несообщение) показывают, что с этической точки зрения имеются некоторые сомнения в моральной оценке поведения того, кто сообщил (донес) о кем-то готовящемся или совершенном преступлении.

Принципиально иначе относятся и мораль, и право к лицам, совершающим ложный донос, под которым следует понимать заведомо ложное сообщение о совершении преступления.

Общественная опасность этого деяния заключается, во-первых, в том, что оно нарушает нормальную работу органов предварительного следствия, которые впустую тратят силы и средства на проверку или расследование преступления, вообще никем не совершенного (при этом практически неизбежны вызовы граждан, иногда проведение ревизий и экспертиз и других следственных действий). Во-вторых, если преступление фактически имело место, следствие может пойти по ложному пути, отвлекаясь от поиска действительного преступника. В-третьих, нарушаются интересы того лица, в отношении которого сделан ложный донос, особенно когда донос приводит к аресту, привлечению к уголовной ответственности и осуждению невиновного.

Опасность ложных доносов еще и в том, что они порождают в обществе атмосферу подозрительности и неуверенности, а в тоталитарных политических системах нередко используются как внешне законный способ борьбы с действительными или мнимыми противниками режима.

Таким образом, ложный донос посягает на нормальную работу органов правосудия, более конкретно — на урегулированную нормами уголовно-процессуального права деятельность органов дознания, следствия, прокуратуры и суда по решению вопроса о возбуждении уголовного дела (уголовного преследования) [499]. Следует добавить, что ложный донос может повлечь за собой не только возбуждение уголовного дела, но также привлечение к ответственности и осуждение невиновного лица, поэтому, когда донос делается в отношении определенного лица, нарушаются также и его интересы.

С объективной стороны ложный донос выражается в сообщении сведений, не соответствующих действительности. Это должны быть сведения о конкретном якобы совершенном преступлении, поэтому не может рассматриваться как ложный донос сделанное в общей форме сообщение о том, что на территории района, области совершаются преступления или что их совершает какое-то должностное лицо, например, берет взятки, но без указания конкретных фактов. Такое сообщение может быть основанием для возбуждения дела о клевете [500].

Если в момент ложного сообщения его содержанием было деяние, предусмотренное в то время уголовным законом, а впоследствии оно было декриминализировано, то, по нашему мнению, это означает декриминализацию одновременно и ложного доноса, т. е. ответственность за него исключается на основании ст. 10 УК.

Сведения о преступлении могут быть нескольких видов в зависимости от того, идет ли речь либо только о факте преступления, либо также о лице, якобы его совершившем. С учетом данного обстоятельства в Уголовном уложении 1903 г. ответственность предусматривалась в разных статьях: в ст. 156 речь шла о заведомо ложном сообщении органам власти о преступном деянии без указания на лицо, его совершившее, а в ст. 157 говорилось о заведомо ложном обвинении определенного лица.

В соответствии с Декретом СНК РСФСР от 24 ноября 1921 г. «О наказаниях за ложные доносы» и ст. 177 УК РСФСР 1922 г. обязательным признаком ложного доноса считалось указание в нем на совершение преступления определенным лицом, но в ст. 95 УК РСФСР 1926 г. и ст. 180 УК РСФСР 1960 г. таких указаний уже не было.

Нет их и в ст. 306 УК РФ. Следовательно, ложный донос будет, во-первых, когда сообщено о преступлении, которое вообще не было совершено, и даже без указания на лицо, якобы его совершившее. Практике известны случаи, когда виновный сообщал, будто кто-то его ограбил и забрал деньги, которые были выданы организацией под отчет для приобретения имущества, хотя фактически он израсходовал средства на свои нужды, и т. д. Второй вариант — когда преступление действительно было совершено, но не тем лицом, о котором сообщается в информации лжедоносчика, причем «исполнитель» преступления также может быть не указан, но может быть и прямо назван (например, указана фамилия «грабителя»). При этом не имеет значения, совершил ли преступление сам лжедоносчик или же кто-либо другой (например, сам сжег свою дачу, чтобы получить страховое возмещение, и подал заявление о поджоге или совершил автоаварию, а затем заявил, что ее совершил кто-то другой, угнавший его автомобиль). Возможны также случаи, когда лжедоносчику известен преступник, а в доносе указывается другое лицо, чтобы запутать следствие и помочь преступнику избежать ответственности.