Любовь Лобанова - Преступления против правосудия

Однако не любое ложное сообщение о преступлении содержит признаки ложного доноса. Практике известны случаи, когда в имитации похищения человека участвует сам «похищенный», который просит родственников уплатить выкуп, намереваясь разделить его с «похитителями». В содеянном имеются признаки вымогательства (ст. 163 УК) и некоторое сходство с ложным доносом, но квалифицировать такие действия дополнительно по ст. 306 УК нельзя, так как нет посягательства на деятельность правоохранительных органов — наоборот, «лжепотерпевшие» настаивают на том, чтобы сведения о похищении не были сообщены властям.

С. Юдушкин высказал своеобразную точку зрения, существенно ограничивающую основания ответственности за ложный донос с учетом процедуры его оформления. Согласно его позиции состав ложного доноса будет только тогда, когда заявитель был предупрежден об ответственности за это деяние, о чем сделана отметка в протоколе. Вывод обосновывался тем, что такое требование содержалось в ст. 110 УПК РСФСР [509]. В настоящее время аналогичный порядок предусмотрен в ч. 6 ст. 141 УПК РФ.

Однако приведенный аргумент не нашел поддержки ни в литературе, ни в судебной практике. М. X. Хабибуллин писал, что, хотя предупреждение об ответственности за ложный донос имеет большое превентивное значение, но закон не требует, чтобы лжедоносчик во всех случаях был предупрежден об уголовной ответственности. Оттого, что он не предупрежден, общественная опасность его действия не становится меньше. Кроме того, при подобном понимании состава ложного доноса не было бы речи о привлечении к ответственности в случаях использования почты и в иных случаях, когда не было сделано предупреждение [510]. А. Д. Прошляков указывал, что факт письменного предупреждения заявителя об уголовной ответственности за заведомо ложный донос имеет лишь предупредительное значение и не является обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 306 УК [511]. Соглашаясь с этим выводом, Ю. И. Кулешов приводит пример из судебной практики. Верховный Суд РФ при рассмотрении дела В. указал: «Диспозиция статьи 180 УК РСФСР (статья 306 УК РФ) не содержит требований о том, что уголовной ответственности по указанному закону подлежит лицо, обратившееся в соответствующие органы с заведомо ложным доносом лишь будучи предупрежденным об уголовной ответственности за последствия такого обращения» [512].

Хотя требование предупредить об ответственности за ложный донос содержится в ч. 6 ст. 141 УПК, все же более важным является уголовно-правовой принцип, в соответствии с которым незнание уголовного закона не освобождает от ответственности, тем более, что общественная опасность (социальная вредность) ложных доносов очевидна для любого человека.

С объективной стороной ложного доноса связан вопрос о конструкции этого состава (материальный или формальный), а следовательно, и о возможности приготовления, покушения и добровольного отказа. Все авторы признают, что данный состав формальный , поэтому последствия доноса в виде возбуждения уголовного дела, привлечения к ответственности и осуждения жертвы доноса находятся за пределами состава. Однако по поводу критериев «формальности» состава и отсюда момента его окончания высказаны различные мнения. Бесспорно, если доносчик передает сообщение непосредственно сотруднику правоохранительного органа, в этот момент состав преступления окончен. Споры касаются случаев, когда между направлением сообщения и его получением компетентным органом имеется разрыв во времени, например, когда сообщение направляется в эти органы через другое лицо, по почте или подается в другие органы власти, которые сами не могут возбудить уголовное дело.

Большинство авторов считает, что ложный донос окончен, когда сообщение получено органами, имеющими право возбудить уголовное дело [513]. Эта позиция представляется правильной, а потому следует признать, что возможны приготовление к ложному доносу и покушение на него.

Приготовлением будет изготовление заведомо ложного сообщения, но наказуемо оно лишь тогда, когда содержит признаки ч. 3 ст. 306 УК, т. е. соединено с искусственным созданием доказательств обвинения. Приготовление к ложному доносу, предусмотренному в ч. 1 и 2 ст. 306 УК, не наказуемо в силу ч. 2 ст. 30 УК, так как эти деяния относятся к преступлениям небольшой или средней тяжести.

Покушением на ложный донос следует считать направление сообщения, которое еще не поступило в органы, имеющие право возбудить уголовное дело. Поэтому до окончания преступления (получения сообщения этими органами) возможен добровольный отказ, который исключает уголовную ответственность за приготовление или покушение. Добровольный отказ при приготовлении может заключаться в окончательном прекращении дальнейших действий, а при покушении обязательно совершение активных действий по предотвращению поступления сообщения в правоохранительные органы (например, если сообщение передается через другое лицо, то виновный должен забрать у него сообщение до передачи в правоохранительный орган).

Возможно также деятельное раскаяние, когда после получения органами ложного доноса его автор обращается в эти органы и заявляет, что сообщение было ложным. Такие действия следует рассматривать как добровольную явку с повинной и способствование раскрытию преступления, которые в силу ч. 1 ст. 75 УК могут быть основаниями для освобождения от уголовной ответственности. Однако это касается только ложного доноса, предусмотренного ч. 1 или 2 ст. 306 УК, так как квалифицированный ложный донос (ч. 3 ст. 306 УК) относится к тяжким преступлениям, а специального примечания об освобождении от ответственности в ст. 306 УК нет. Следует согласиться с Л. В. Лобановой в том, что желательно дополнить УК такой поощрительной нормой [514].

Субъектом ложного доноса может быть любое лицо. Но некоторые особенности имеются в отношении дел частного и частнопубличного обвинения и в тех случаях, когда донос совершило должностное лицо.

В соответствии со ст. 20 УПК дела частного и частнопубличного обвинения возбуждаются не иначе, как по заявлению потерпевшего, поэтому субъектом ложного доноса по таким делам может быть только лицо, выдающее себя за потерпевшего.

Когда донос совершает должностное лицо с использованием своего служебного положения , при наличии всех других признаков преступного злоупотребления ответственность должна наступать за злоупотребление должностными полномочиями по ст. 285 УК [515]; соответственно для лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации, — по ст. 201 УК. Высказано также мнение, что в подобных случаях содеянное следует квалифицировать либо только как злоупотребление, либо по совокупности с ложным доносом с учетом соотношения их санкций [516], либо что квалификация всегда должна даваться по совокупности этих преступлений [517]. Последняя позиция представляется более предпочтительной, так как составы ложного доноса и должностного злоупотребления посягают на разные объекты и не находятся в отношениях конкуренции.