Любовь Лобанова - Преступления против правосудия

Специального рассмотрения заслуживает весьма спорный вопрос о возможности привлечения к уголовной ответственности за ложный донос лица, совершившего преступление (или, по крайней мере, подозреваемого либо обвиняемого в этом), если это лицо с целью избежать ответственности сообщает заведомо ложную информацию о совершении преступления каким-либо другим лицом. Речь идет о ситуациях, когда, например, лицо приписывает совершение преступления, в котором его обвиняют, другому либо преуменьшает свою роль за счет соучастников и т. д., причем эти заявления оказываются ложными. Частным случаем являются ложные заявления о том, что при допросах применялись незаконные принудительные меры, в результате чего допрашиваемые признались в преступлении. Впоследствии эти лица отказываются от сделанных признаний, причем заявления о незаконных методах воздействия делаются с целью добиться исключения признаний из числа доказательств.

В литературе предложен ряд критериев для решения поставленного вопроса.

В. А. Блинников и В. С. Устинов утверждают, что ложный донос лица, совершившего преступление, должен квалифицироваться по ст. 306 УК в тех случаях, когда оговор невиновного лица совершается субъектом до возбуждения против него уголовного преследования, а оговор после этого не образует ложного доноса [518]. На такой вывод повлияло, видимо, то обстоятельство, что после возбуждения дела производится допрос, при котором оговор оформляется как ложное показание, а лицо, подозреваемое или обвиняемое в совершении преступления, не подлежит ответственности за ложные показания по ст. 307 УК. Однако приведенный критерий не может быть положен в основу отграничения наказуемого доноса от ненаказуемого, ибо суть проблемы не в процессуальном статусе лица и форме ложной информации (в виде заявления или показаний), а в том, относится ли эта информация к предмету доказывания, а также была ли она предоставлена с целью самозащиты от обвинения (путем обвинения в данном преступлении другого лица) либо с другой целью (например, опорочить следствие).

Господствующая в литературе и судебной практике позиция заключается в том, что, если ложные сведения относятся к предъявленному обвинению (предмету доказывания) и сделаны с целью самозащиты, ответственность за ложный донос не наступает, в иных же случаях она наступает на общих основаниях. Однако не все авторы полностью согласны с таким решением.

Анализ их позиций начнем с примеров из судебной практики. В обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за второе полугодие 1997 г. приведен следующий тезис по делу Н.: «Заведомо ложные показания подозреваемого о совершении преступления другим лицом заведомо ложный донос не образуют, поскольку были даны с целью уклониться от уголовной ответственности и являлись способом защиты от обвинения. Приговор по ч. 2 ст. 306 УК РФ отменен, и дело прекращено за отсутствием состава преступления» [519]. Хотя в тезисе обстоятельства дела изложены кратко, смысл понятен и заключается в том, что суд не признал ложным доносом ложное заявление Н. о том, будто инкриминируемое ему преступление совершил кто-то другой.

Более развернуто позиция Верховного Суда РСФСР изложена в постановлении Президиума по делу С. Приговором районного суда С. был осужден по ч. 2 ст. 180 УК РСФСР за ложный донос о совершении преступления, соединенный с обвинением в тяжком преступлении (соответствует ч. 2 ст. 306 УК РФ).

Будучи привлечен к уголовной ответственности за совершение автотранспортного преступления, С. с целью отомстить следователю К. за неблагоприятный исход следствия сделал заведомо ложное заявление о том, что К. и другой следователь — Т. избили его, причинив сотрясение мозга. Для подтверждения этого факта С. обращался в медицинские учреждения с жалобами на головную боль, головокружение и т. п. Тем самым он необоснованно обвинил следователей в совершении тяжкого преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 171 УК РСФСР (превышение служебных полномочий, сопровождавшееся насилием).

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР приговор отменила и дело прекратила за отсутствием состава преступления, сославшись на то, что С. совершил ложный донос с целью скомпрометировать следователя К. и тем самым поставить под сомнение результаты следствия по обвинению его в совершении преступления, предусмотренного ст. 211 УК РСФСР (ст. 264 УК РФ). Расценив названные действия С. как метод защиты от предъявленного обвинения, Судебная коллегия указала, что С. не может быть привлечен за них к уголовной ответственности, поскольку таковая для обвиняемого, подсудимого и осужденного уголовно-процессуальным законом не предусмотрена.

Президиум Верховного Суда РСФСР отменил определение Судебной коллегии и оставил приговор в силе. В обоснование этого решения Президиум указал, что, реализуя право на защиту, обвиняемый действительно вправе активно воздействовать на ход расследования и судебного разбирательства, представляя доказательства по поводу предъявленного обвинения с целью оправдать себя или смягчить ответственность. При этом обвиняемый не подлежит ответственности за заведомо ложные показания о любых обстоятельствах, имеющих значение для дела.

Заявление же С., содержащее ложный донос, не было продиктовано соображениями защиты по поводу предъявленного обвинения и не имело отношения к расследуемому в отношении него делу об автотранспортном преступлении. С. совершил ложный донос, желая отомстить следователям, при этом его действия были направлены не только против их законных интересов, но и против правильной деятельности органов предварительного следствия.

Далее Президиум указал, что субъектом заведомо ложного доноса может быть любое лицо, в том числе подозреваемое или обвиняемое в совершении другого преступления. Поэтому ложное сообщение С. в соответствующие органы о якобы имевшем место избиении его следователями образует состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 180 УК РСФСР (ст. 306 УК РФ).

К постановлению дан редакционный комментарий, в котором указано, что диспозиция ст. 180 УК РСФСР (ст. 306 УК РФ) не содержит каких-либо специальных указаний о субъекте данного состава в отличие от диспозиции ст. 181 УК РСФСР (ст. 307 УК РФ), устанавливающей, что субъектом заведомо ложного показания является только свидетель или потерпевший. В том случае, когда обвиняемый дает заведомо ложные показания, касающиеся других лиц, заявляя, например, что преступление совершил не он, и указывает на другое лицо как на преступника или принижает свою роль в совершении преступления за счет соучастников, его действия следует рассматривать как допустимый метод защиты. Если же обвиняемый совершает заведомо ложный донос, выходя за пределы предъявленного ему обвинения, как в случае с С., он подлежит ответственности за ложный донос [520].