Григорий Диков - Стандарты справедливого правосудия [международные и национальные практики]

В ряде определений Конституционного Суда РФ отмечается, что положения подп. 6 п. 1 статьи 23 и п. 1 статьи 93 НК РФ не могут рассматриваться как возлагающие на адвокатов и адвокатские образования обязанность предоставлять налоговому органу любые документы, содержащие сведения о клиентах и, соответственно, предусматривающие ответственность за неисполнение такой обязанности, как за налоговое правонарушение [424] См.: Определения Конституционного Суда РФ от 17 июня 2008 года № 451-О-П по жалобе гражданина Карелина Михаила Юрьевича на нарушение его конституционных прав положениями подп. 6 п. 1 статьи 23 и п. 1 статьи 93 Налогового кодекса РФ, п. 1 статьи 8 и п. 3 статьи 18 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»; от 6 марта 2008 года № 449-О-П по жалобе некоммерческой организации «Коллегия адвокатов “Регионсервис”» на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 1 статьи 93 и п. 2 статьи 126 Налогового кодекса РФ // СПС «Консультант-Плюс». .

Целями налогообложения и налогового контроля предопределяется содержание информации, предоставляемой налоговым органам адвокатами и адвокатскими образованиями. Налоговый орган вправе требовать от них сведения, которые необходимы для оценки налоговых последствий сделок, заключаемых с клиентами. Такие сведения в любом случае составляют налоговую тайну и защищаются от разглашения в силу закона (статьи 102 Налогового кодекса РФ). Что касается сведений, которые связаны с содержанием оказываемой адвокатом юридической помощи и могут быть использованы против его клиента, то исходя из конституционно значимых принципов адвокатской деятельности налоговые органы не вправе требовать их представления.

Таким образом, подп. 6 п. 1 статьи 23 и п. 1 статьи 93 НК РФ, предусматривающие предоставление налогоплательщиками — адвокатами и адвокатскими образованиями по требованию налогового органа документов, необходимых для исчисления и уплаты налогов, сами по себе не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителей.

Ряд гарантий адвокатской тайны отражен в позициях Конституционного Суда РФ по вопросам допустимости личного досмотра адвоката и обыска помещения, занимаемого адвокатом.

Запрет личного досмотра адвоката администрацией исправительных учреждений

В определении по жалобе И.П. Кирюхиной Конституционный Суд РФ отметил, что необходимость повышенных гарантий защиты статуса адвоката со стороны государства была неоднократно подтверждена КС РФ, в частности применительно к праву на свидание обвиняемого (подозреваемого) с адвокатом и праву на защиту адвокатской тайны (постановление от 25 октября 2001 года № 14-П, определения от 6 июля 2000 года № 128-О, от 6 марта 2003 года № 108-О, от 29 мая 2007 года № 516-О-О) [425] См.: Определение Конституционного Суда РФ от 6 марта 2008 года № 428-О-П по жалобе гражданки Кирюхиной Ирины Петровны на нарушение ее конституционных прав ч. 6 статьи 82 УИК РФ и п. 6 статьи 14 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» // СПС «Консультант-Плюс». .

Часть шестая статьи 82 УИК РФ и п. 6 статьи 14 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» позволяют администрации исправительного учреждения принять решение о проведении личного досмотра и в отношении адвоката. Однако такое решение — исходя из повышенных гарантий защиты статуса адвоката — может иметь место, только если администрация исправительного учреждения располагает данными, позволяющими полагать, что адвокат намеревается пронести на территорию исправительного учреждения запрещенные предметы. При этом, как подчеркнул Конституционный Суд, необходимость личного досмотра должна быть подтверждена указанием как на правовые, так и на фактические основания его проведения, а ход и результаты — письменно фиксироваться, с тем чтобы лицу, в отношении которого проводится личный досмотр, была обеспечена возможность судебной проверки законности и обоснованности соответствующих действий.

В определении по жалобам граждан С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и других Конституционный Суд рассмотрел вопрос о правомерности проведения без специального судебного решения обыска в служебном помещении адвоката или адвокатского образования [426] См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 ноября 2005 года № 439-О по жалобе граждан С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав статей 7, 29, 182 и 183 Уголовно-процессуального кодекса РФ // СПС «Консультант-Плюс». .

По мнению заявителей, статьи 7, 29, 182 и 183 УПК РФ, как не предусматривающие обязательное получение решения суда для производства обыска и выемки в помещениях, используемых для адвокатской деятельности, исключают возможность применения в таких случаях п. 3 статьи 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ограничивают возможность соблюдения адвокатской тайны и тем самым влекут ущемление гарантированных Конституцией РФ права на неприкосновенность частной жизни (ч. 1 статьи 23), права адвоката на занятие избранной деятельностью (ч. 1 статьи 37) и права каждого на получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 статьи 48).

Конституционный Суд РФ отметил, что статья 7 УПК РФ ранее уже была предметом его рассмотрения. В сохраняющем свою силу постановлении от 29 июня 2004 г. № 13-П КС РФ признал, что федеральный законодатель вправе установить приоритет УПК РФ перед иными федеральными законами в регулировании уголовно-процессуальных отношений. В случае коллизии законов приоритет УПК РФ действует лишь при условии, что речь идет о правовом регулировании уголовно-процессуальных отношений. Приоритет УПК РФ перед другими федеральными законами не является безусловным. О безусловном приоритете норм уголовно-процессуального законодательства не может идти речь и в случаях, когда в иных (помимо УПК РФ) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом. В силу статьи 18 Конституции РФ разрешение в процессе правоприменения коллизий между различными правовыми актами должно осуществляться исходя из того, какой из этих актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и устанавливает более широкие их гарантии.

Таким образом, статья 7 УПК РФ по своему конституционно-правовому смыслу не исключает применение в ходе производства процессуальных действий норм иных — помимо УПК РФ — законов, если этими нормами закрепляются гарантии прав и свобод участников соответствующих процессуальных действий, а потому не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявителей.