Юрий Антонян - Психология убийства

Важно отличать умышленное убийство от причинения смерти по неосторожности и вообще любое убийство от причинения смерти вследствие нарушения правил движения и эксплуатации транспорта или, например, нарушения правил безопасности при строительстве. Но сделать это иногда непросто, а в ряде случаев — исключительно сложно, особенно тогда, когда сам преступник не осознает действительных мотивов своего поведения, умысла на причинение смерти, а выявить их, доказать в уголовном процессе очень трудно. Г., управляя грузовым автомобилем в состоянии сильного опьянения, задавил на сельской улице насмерть женщину. Казалось бы, здесь все ясно и действия виновного нужно квалифицировать по той статье уголовного кодекса, которая предусматривает наказание за нарушение правил безопасности движения, повлекшее по неосторожности за собой смерть потерпевшего. Но... есть ряд существеннейших обстоятельств, указывающих, по моему мнению, на возможность совершенно иного взгляда на происшедшее. Дело в том, что Г. уже дважды был судим за то, что в нетрезвом состоянии сбивал автомашиной пешеходов, причем один раз тоже со смертельным исходом; освободился из мест лишения свободы за месяц до происшествия. Последнее преступление он, лишенный права управлять транспортными средствами, совершил, сев за руль чужого автомобиля. Его родные, в том числе жена и мать, умоляли его не садиться в автомашину, но он, используя свое физическое превосходство, сделал по-своему. Я полагаю, что Г. — убийца, он был движим стремлением к убийству, и это стремление столь же присуще человеку, как и желание породить новую жизнь. То, что Г. не наметил конкретной жертвы и ею стала случайная прохожая, ничего не меняет. Люди иногда гибнут, не являясь объектом ненависти или мести, гибнут "просто так", когда убийца стреляет по толпе или уничтожает заложников. Автомашина для них то же самое, что винтовка или топор, — орудие убийства.

Насильственное и умышленное противоправное лишение жизни имеет место не только в рамках тех видов убийств, которые названы выше. Убийства могут происходить при совершении диверсионных и террористических актов, во время массовых беспорядков и т.д. Я думаю, что все их роднит общий характер и причины, общий социальный питающий фон, общие мотивы и механизмы. В этом едином качестве они должны представать как постоянный объект научного исследования, результаты которого чрезвычайно важны для жизни.

Здесь я не претендую на обстоятельный и углубленный анализ юридических проблем убийства, потому что это просто невозможно сделать в рамках небольшого раздела. Поэтому я поневоле остановился на наиболее важных правовых признаках этих преступлений, важных и для их последующего анализа. Но и затронутые мною вопросы показывают, насколько сложны и неоднозначны соответствующие проблемы, какие противоречивые, порой взаимоисключающие суждения они порождают, насколько актуально для уголовно-правовой науки использовать достижения других наук. Юридические дискуссии об убийстве идут не одно столетие и никогда не прекратятся, в чем можно видеть постоянные попытки раскрытия его вечных тайн.

Переходя к анализу общей криминологической ситуации с убийствами в России, хочу подчеркнуть, что показатели состояния, динамики и структуры этого вида преступности наиболее полно характеризуют общественную нравственность, традиции и обычаи страны, национальную психологию. Они могут очень многое сказать о защищенности личности, политике государства, эффективности деятельности социальных и правоохранительных институтов, законодательной, исполнительной и судебной властей.

Подобная значимость убийств определяется прежде всего тем, что частота и мотивы их совершения дают возможность понять отношение людей к таким сверхфундаментальным ценностям, как жизнь и смерть, оценить заботу государства о человеке. К тому же убийства в России с множеством ее социальных, экономических и организационных проблем обладают наиболее низкой, по сравнению с другими преступлениями, латентностью, что, в свою очередь, позволяет судить о состоянии правопорядка и законности. Иначе говоря, хотя некоторое количество убийств и утаивается от официальной статистики, однако это делается реже, чем в отношении других преступлений, особенно несущественных.

Состояние убийств и предупреждаемость этих преступлений свидетельствуют не только об общественной нравственности и защищенности человека, но, как ни парадоксально, отражают даже и состояние экономики, социальные процессы, происходящие в ней. Я имею в виду наш переходный период с его переделом собственности, борьбой людей за обладание вожделенными материальными благами, иногда весьма значительными. Возникающие в связи с этим конфликты часто разрешаются посредством жестокого насилия. Конечно, раньше такого не было, как, наверное, могут утверждать коммунистические ортодоксы, но не было просто потому, что нечего было делить — все наиболее ценное принадлежало государству и классу номенклатуры. Общий уровень богатств, находившихся в личной собственности, при большевистском социализме, — при убогости и серости основной массы населения — по сравнению с нынешним днем был значительно ниже. Нищему не страшен не только пожар, но и грабитель с вором. Квартирные кражи у обывателей и ограбления пьяных в темных переулках можно отнести к перераспределению имущества лишь со множеством оговорок и пояснений. Возникнув еще в советские годы и интенсивно развиваясь ныне, организованная преступность, как известно, активно участвует в производственной, финансовой и коммерческой деятельности. Захват чужого имущества преступными группировками посредством убийства становится повседневностью, к которой общество стало относиться как к некой абстрактной данности, опасно привыкая к ней. Вместе с тем мы редко отдаем себе отчет в том, что поведение тех, кто столь яростно стремится к собственному материальному благополучию, мотивируется не только корыстными стимулами, но и глубинными интимными, нередко эротическими переживаниями, носящими психотравмирующий характер. Впрочем, подробный разговор об этом — ниже.

Итак, в современной России убийство выступает в качестве способа разрешения противоречий локального и глобального характера, в последнем случае они особенно часто кровно переплетаются с экономическими и социальными интересами больших по численности и значимости групп людей. Отсюда несомненная, хотя и совсем неочевидная, связь с коррупцией, т.е. преступностью чиновничьего аппарата. Я подчеркиваю скрытый характер названной связи, поскольку отдельные чиновники или коммерсанты вряд ли всегда предполагают, что их противоправные действия могут привести к самым кровавым последствиям. Следовательно, такая связь должна выявляться и пресекаться специалистами. Ее обрыв — важное направление в деле профилактики убийств.