Анатолий Тилле - Занимательная юриспруденция

Но и после Сталина, даже после начала горбачевской «перестройки», даже после ельцинской «демократической революции» в «правоохранительных» органах сохранились те же методы добывания «царицы доказательств».

Интересное дело случилось в 1986 году в Латвии. Трое парней были арестованы по делу об изнасиловании с убийством в городе Огре. Одному удалось доказать алиби. Двое других «сознались». Так как милиция решила, что в преступлении участвовало трое, то «нашли» и третьего. И через три месяца он «сознался». Вы представляете, какие пытки надо было применить, чтобы молодые парни сознались в гнусном преступлении, за которое им грозил расстрел.

На этом деле «органы» решили показать евою распрекрасную работу, и дело широко рекламировалось в печати, на телевидении и радио. Журналисты не жалели слюней, чтобы расписать подробности преступления и мерзавцев, его совершивших. В «День милиции» наградили «отличившихся» и даже одного… свидетеля, разумеется, лже.

Ребята надеялись на открытый суд, где они бы отказались от признаний и рассказали о пытках. Один из них пытался доказать, что он вообще никогда не был в Огре. Куда там! Их никто не слушал. Общественное мнение было хорошо подготовлено и жаждало мести. Адвокаты помогали обвинению (отсюда и поговорка уголовников «адвокат — второй прокурор»). Одного из ребят приговорили к расстрелу, двоих к длительному заключению. Приговор публика встретила аплодисментами!

К счастью, парня расстрелять не успели: настоящий преступник сознался в убийстве. Ему не поверили! Не хотели! И полгода проверяли, а пока ребята сидели в тюрьме. Но все же, их, «скрипя сердцем» (как говорят некоторые старушки) пришлось реабилитировать.

Только потому, что процессу дали слишком широкую рекламу и слишком громким стал провал, замять его не удалось, и против виновников возбудили уголовное дело. Председательствовавший судья Грант в наказание был отправлен, куда бы вы думали? В адвокатуру!

Во время следствия по делу троих ребят следователь спросил «народную заседательницу» Верховного суда Латвийской ССР (по правам в процессе она — равноправный судья): «Вы слышали, как обвиняемые рассказывали об избиениях?» Она ответила: «А кто же сознается в преступлении, если его не бить?».

Этот ответ характерен для ментальности наших современных «правоохранительных» органов.

Подобные истории редко имеют такой счастливый конец. И когда по тем или иным причинам фальсифицированные дела лопаются, их участники остаются безнаказанными. Вы мне не верите? Тогда поверьте бывшему председателю Верховного суда СССР Теребилову. На вопрос журналиста, сколько уголовных дел возбудили суды против «правоохранителей» за такие фальсификации, ответ был краток, но красноречив — «Ни одного»! («Литературная газета», 17.12.86.)

Этот вопрос ему был задан в связи с другим нашумевшим делом, названным «Витебским». Там было изнасиловано и убито маньяком 36 женщин. За это последовательно было осуждено 14 человек! Один из них был расстрелян! Один был освобожден досрочно — ослеп в заключении. Один полностью «отсидел» 10 лет. Остальных освободили, когда нашли подлинного преступника. Но все они дали «признательные» показания! Подвергали истязаниям даже «свидетелей». Конечно, обвиняемые рассчитывали на суд скорый, правый и милостивый… Напрасно! И таких дел множество. Большинство раскрытых фальсификаций и реабилитаций осужденных (в том числе посмертных) происходит либо в результате хорошей работы следователя, как в «Витебском» деле, соединившего все 36 дел по почерку убийцы, либо как в латвийском деле — в результате случайного появления подлинного преступника.

Как это происходило, пишет юридический обозреватель «Известий» Ю. Феофанов. «Совершено дикое преступление. „На ковер“ вызывают (обратите внимание на безличный оборот! Кто вызывает? Обычно, секретарь обкома КПСС. — А. Т.) прокурора и милицейского начальника: „найти и обезвредить! Иначе…“ (Ю. Феофанов не осмеливается добавить: положишь партбилет! Не говорит он и о том, что босс дает краткий срок — 10 дней, две недели… — А. Т.). Те дают указания подчиненным, те, в свою очередь… И ведь находят… Только не всегда того.» («Известия», 20.02.87. Разгар «перестройки»).

Автор «темнит». Вроде босс требует найти настоящего преступника, а далее действует «испорченный телефон». Но босс заинтересован в том, чтобы успокоить общественное мнение, и знает практику не хуже меня. Он заинтересован в том, чтобы «закрыть» дело. Любой ценой! И это знают все «правоохранители». Поэтому, когда дело «разваливается», босс прикроет вассалов и будет защищать их до последнего. Правда, если это не удастся, он все свалит на них, и пусть попробуют сослаться на приказ!

Правда, сейчас следователи не так просты, они знают, что одним признанием не обойтись. И они закрепляют «царицу доказательств» другими «доказательствами». Находят «свидетелей» (готовят их так же, как и обвиняемых), сломленных обвиняемых ведут на место преступления, показывают, где и как все они совершили, заставляют это запомнить, фотографируют, снимают на видео. Потом в присутствии понятых заставляют их все повторить. Понятые становятся «свидетелями». Это на жаргоне «правоохранителей» называется «выводка».

Опытный судья, конечно, видит всю эту инсценировку, как зритель в театре видит бутафорию и декорации, знает, что Отелло не задушит Дездемону, и они выйдут раскланиваться после спектакля. Но зритель не будет вмешиваться в спектакль. Ведь весь театр строится на этой системе.

Более осторожные следователи сохраняют «чистые руки», поручая обработку обвиняемых уголовникам в СИЗО. Начальник уголовного розыска Иркутской области полковник Шевелев, узнав, что на него собирают «компромат» в связи с тем, что, расследуя одно уголовное дело, он вторгся в сферу деятельности партийной мафии, бежал и три года скрывался в тайге. Он говорит: «Комиссии важно было меня посадить, а в камере они могли руками осужденных сделать со мной все, что угодно, и даже убить» («Известия», 05.12.88.)

Практика использования уголовников для «проведения» допросов третьей степени была хорошо знакома святилищу правосудия — Верховному суду СССР, но документальное доказательство я добыл только одно: 22 сентября 1987 г. пленум Верховного суда СССР отменил приговор Иркутского областного суда от 25 апреля 1985 года (прикиньте, сколько времени сидят невиновные, пока ползет улита правосудия) по делу троих граждан, обвиненных в групповом изнасиловании с убийством, в связи с «применением незаконных методов расследования». Подсудимые отказались от признаний, сделанных «под воздействием содержавшихся с ними в одной камере Т, Ч, и X.». В чем выражалось «воздействие» высокие судьи не пишут, полагая, вероятно, что мы сами догадаемся, поскольку знаем, что за подобное деяние грозит расстрел.