Руководство по статье 6 Конвенции: Право на справедливое судебное разбирательство (уголовно-правовой аспект)

145. Следовательно, для того чтобы убедиться, было ли реализовано право на справедливое судебное разбирательство в деле с участием секретных агентов, Суд в первую очередь рассматривает, имела ли место провокация («тест подстрекательства по существу») и, в случае положительного ответа, мог ли заявитель получить защиту от провокаций в национальных судах (Банникова против России (Bannikova v. Russia),пункты 37 и 51). Если действия агента, независимо от того, был он нанят государством или частным лицом, оказывающим помощь органам власти, представляют провокацию и доказательство, полученное в результате таких действий, было использовано против заявителя в уголовном производстве, Суд признает нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (Раманаускас против Литвы [БП] (Ramanauskas v. Lithuania[GC]), пункт 73).

146. Суд определил подстрекательство [2] Термины «провокация», «подстрекательство со стороны полиции» и «агенты-провокаторы» являются взаимозаменяемыми в практике Суда. что в отношении него не было начато расследование, он был неизвестен сотрудникам полиции, дома у него не были найдены наркотики и количество наркотиков, найденных у него при аресте, не превышало количества, которое запросили сотрудники полиции, работающие под прикрытием. Суд постановил, что действия агентов выходили за рамки деятельности тайных агентов, так как они подстрекали к совершению правонарушения, и ничто не говорило о том, что без их вмешательства было бы совершено рассматриваемое преступление (пункты 37-38). в противоположность законному расследованию под прикрытием как ситуацию, когда сотрудники полиции либо сил безопасности или иные лица, действующие на основании переданных им указаний, не ограничиваются только расследованием уголовных деяний преимущественно в пассивной форме, но оказывают влияние на субъект с целью спровоцировать совершение правонарушения, которое не могло быть совершено в противном случае, с целью установить возможность совершения правонарушения и, таким образом, предоставить доказательства и начать уголовное преследование (Раманаускас против Литвы [БП] (Ramanauskas v. Lithuania[GC]), пункт 55).

147. При решении, было ли расследование «по существу пассивным», Суд рассматривает причины проведения операции под прикрытием и поведение органов власти, проводящих ее. В частности, Суд определяет, имелись ли объективные подозрения, что заявитель принимал участие в преступной деятельности или был склонен к совершению уголовного правонарушения (Банникова против России (Bannikova v. Russia),пункт 38).

148. При этой оценке Суд принимает во внимание ряд факторов. Например, в ранее рассмотренном прецеденте Тейшейра де Кастро против Португали и (Teixeira de Castro v. Portugal) Суд принял во внимание, inter alia, тот факт, что заявитель не имел ранее судимостей.

149. Прежняя судимость сама по себе не указывает на предрасположенность к совершению уголовного правонарушения (Константин и Стоян против Румынии ( Constantin and Stoian v. Romania),пункт 55). Однако тот факт, что заявитель знал текущие цены на наркотики и мог легко достать наркотики, в сочетании с тем, что он не отказался от сделки, несмотря на множество возможностей для этого, рассматривался Судом как свидетельство ранее существовавшей преступной деятельности или намерения (Шэннон против Соединенного Королевства (реш.) (Shannon v. the United Kingdom)(dec.)).

150. Другой фактор, который необходимо принимать во внимание, касается того, заставили ли заявителя совершить рассматриваемое преступление. Проявление инициативы в установлении контактов с заявителем в отсутствие каких-либо объективных подозрений, что заявитель участвовал в преступной деятельности или проявлял склонность к совершению уголовного преступления (Барк Хун против Турции (Burak Hun v. Turkey),пункт 44), повторение предложения, несмотря на первоначальный отказ заявителя, настойчивое подстрекательство (Раманаускас против Литвы [БП] (Ramanauskas v. Lithuania[GC]), пункт 67), повышение цены выше средней (Малининас против Литвы (Malininas v. Lithuania),пункт 37) и обращение к состраданию заявителя посредством упоминания симптомов наркотической абстиненции (Ваньян против России (Vanyan v. Russia),пункты 11 и 49) было признано Судом как поведение, которое можно считать принуждением заявителя к совершению рассматриваемого преступления, независимо от того, являлся ли соответствующий агент сотрудником органов правопорядка или частным лицом, действующим по указанию таких органов.

151. Другим значимым вопросом является то, могут ли представители государства считаться «присоединившимися» или «проникшими» в преступную деятельность, а не инициировавшими таковую. В указанном ниже деле действие остается в рамках работы под прикрытием. В постановлении по делу Милиниене против Литвы (Miliniene v. Lithuania)Суд посчитал, что, хотя полиция повлияла на ход событий, в частности, предоставив техническое оборудование частному лицу для записи разговоров и поддержав предложение о финансовых стимулах для заявителя, ее действия были расценены как «присоединение» к преступной деятельности, а не как ее инициирование, так как инициативу взяло на себя частное лицо. Последний пожаловался в полицию, что заявитель требует взятку для получения благоприятного результата по его делу, и только после получения этой жалобы было дано разрешение на проведение операции, контроль над которой осуществлял заместитель Генерального прокурора, с целью подтвердить жалобу ((пункты 37-38); аналогичные соображения см. в решениях Секвейра против Португалии (Sequieira v. Portugal(dec.)), Компания «Еврофинаком» против Франции (Eurofinacom v. France(dec.)).

152. Способ, которым была начата и осуществлена полицейская операция под прикрытием, имеет значение при оценке, имела ли место провокация в отношении заявителя. Отсутствие четкой и предсказуемой процедуры выдачи разрешения, использования и контроля применения рассматриваемого следственного метода способствует выводу о том, что указанные действия представляют собой провокацию (см., например, Тейшейра де Кастро против Португалии (Teixeira de Castro v. Portugal),где Суд отметил тот факт, что вмешательство агентов, работающих под прикрытием, не осуществлялось как часть официальной операции по борьбе с торговлей наркотиками, которую контролировал судья (пункт 38); Раманаускас против Литвы [БП] (Ramanauskas v. Lithuania[GC]), в котором не было указано, какие причины или личные мотивы заставили тайного агента войти в контакт с заявителем по собственной инициативе, не сообщив об этом вышестоящему руководителю (пункт 64); Ваньян против Росси и (Vanyan v. Russia),где Суд отметил, что полицейская операция была санкционирована лишь административным решением органа, который позднее проводил эту операцию, что в решении содержалось очень мало информации о причинах и целях планируемой контрольной закупки и что в отношении данной операции не осуществлялся ни судебный, ни какой-либо иной независимый надзор (пункты 4647). В связи с этим метод «контрольной закупки», использованный российскими органами власти, был подробно рассмотрен в деле Веселов и другие против России (Veselov and Others v. Russia),где Суд постановил, что рассматриваемая процедура имела недостатки и что ввиду ее использования заявители подвергались произвольным действиям со стороны полиции и это негативно повлияло на справедливость уголовного производства против них. Суд также постановил, что национальные суды также не смогли надлежащим образом изучить доводы заявителей о провокации и, в частности, проанализировать причины для проведения контрольной закупки, поведения полиции и ее информаторов в отношении заявителей (пункт 127)).