Дмитрий Чудинов - Наследство в России. Игра по правилам и без

Бизнесмены второго типа – в гораздо меньшей степени индивидуалисты. Они привыкли жить в коллективе, их всегда окружают люди, о которых надо заботиться. Они думают о будущем не только своих детей, но и внуков и правнуков, и «12 колен израилевых» для них не метафора – они действительно «видят» на 12 поколений вперед, доверяя своему чутью и прислушиваясь к приметам. Это эмоциональные люди, способные увлечь, загореться идеей, основать династии, заинтересовать и приобщить к общему делу детей, внуков, родственников. Они верят в родовой бизнес, поскольку верят в семью и в дело, которое их переживет. И то, чем они занимаются, – это именно дело, ведь оно конструктивно, имеет четкую позитивную направленность, и продукт этого дела нужен людям. Бизнес для таких людей – это детище, и они говорят о нем, как о чем-то живом, отдельно существующем. Для них действительно много значат слова «социальная ответственность» и «этика». В их жизненной философии есть идея служения идеалам и ценностям. Такое мировоззрение ближе к российской купеческой культуре, которая была связана с православной этикой. Эти люди иногда склонны рассуждать об особом пути России и критиковать западные идеалы, говоря «что русскому хорошо, то для немца смерть», как, собственно, и наоборот. Известно, что западный, капиталистический уклад во многом был основан на протестантской этике, где зарабатывание денег считалось богоугодным делом, тогда как в России отношение к богатству было более сложным.

Что же кроется за ценностями и интересом? Ценности – это нечто, впитанное с молоком матери, что сложно вербализировать. Как правило, ценности неразрывно связаны с эмоциями. Сейчас принято говорить об эмоциональном и социальном интеллекте в противовес традиционному «рацио». Ценности – это некие краеугольные камни организации личности, и если эти ценности задеваются, мы реагируем резко, эмоционально и готовы бороться за них. Например, мы не можем спокойно улыбаться в ответ тому, кто неуважительно отзывается о нашей матери. Часто ценности связаны с подсознательным уровнем, и мы о том, что является для нас действительно ценным, узнаем только тогда, когда эти ценности оказываются под угрозой.

Семейный бизнес по определению связан с семьей и родом. Бизнесмен, для которого семья не является высшей ценностью, не будет даже задумываться о семейном бизнесе. Все просто – нет семьи, нет и семейного бизнеса. Семья в данном контексте – как внутреннее состояние «семейности» основателя. Как в песне: «…если у вас нету тети, ее вам не потерять». В семейном бизнесе, например, неудачный брак – это крах, в то время как в обычном частном бизнесе развод, напротив, может привести к подъему, поскольку хозяин будет больше времени проводить на работе. Все собственники семейного бизнеса, не задумываясь, ставят семью на первое место.

Понятно, что оба приведенных типа предпринимателей – это всего лишь модель, попытка выделить определенные закономерности, и в «чистом виде» подобный персонаж в жизни не встречается. Равно как условным является деление этих типажей на движимых только коммерческим интересом и движимых стремлением получить различные ценности. Но вот что интересно: когда эти два мировоззрения сталкиваются в рамках одного предприятия, точнее в рамках партнерского бизнеса, то возможен не только конфликт, но выход партнеров из дела и даже развал предприятия.

Сложно, когда родовой семейный бизнес сталкивается с драматическими переменами и остро встает вопрос о его дальнейшей судьбе. Что такое продать семейный бизнес, существующий не одно поколение, нам пока непонятно в силу нашей истории. Но в мировом деловом сообществе есть династии, которые через это прошли. И ответы были разные. Продажа семейного бизнеса – это предательство семьи? Или это оправданное хозяйственное решение?

Есть два основных пути развития бизнеса – это привлечение акционерного капитала (большого числа собственников) либо привлечение заемных средств (например, в виде облигаций). Есть еще, конечно, путь развития за счет заработанного капитала, но обычно это очень медленный путь. По словам К. Бендукидзе [31], в России слово «собственник» имеет смысл в единственном числе… Семейный бизнес – это путь сохранения контроля управления в рамках одной семьи. Как ни парадоксально, но в этом смысле бандитский бизнес – это своеобразная «мутировавшая» форма семейного бизнеса: бизнес контролирует группа людей, связанных буквально «семейными» узами – у них общие ценности! Действительно, подобная «семья» строится на четких принципах, разделяемых всеми ее членами. Бизнес обеспечивает интересы семьи, и нет необходимости в особой прозрачности и открытости. Но пока в России есть тенденция к развитию «бандитского» бизнеса, говорить о семейном бизнесе вроде как неактуально и немодно. И не только поэтому.

На самом деле в России огромное количество партнерского бизнеса. И партнерский бизнес не вечен, рано или поздно на смену или в помощь одному из партнеров приходит его семья либо просто встает вопрос о выкупе доли… Сейчас, когда история российского предпринимательства соизмерима с «правлением» одного поколения в бизнесе, вопрос «зачем владеть?» звучит весьма современно.

Траст, согласно классическому пониманию его по английскому праву, возникает тогда, когда учредитель (settler) передает в собственность доверительному собственнику (trustee) какое-либо имущество или имущественное право с целью распоряжения им в интересах и в пользу бенефициара или выгодоприобретателя (beneficiary). Концепция траста базируется на принципе «расщепления» права собственности на юридически закрепленное/зарегистрированное (титул) и бенефициарное. Российское право не признает возможности такого расщепления. В этом кроются и проблема, и возможности одного из супругов при оформлении активов на трастовую компанию где-нибудь в западной юрисдикции. То есть завещание с помощью траста не оформить, но можно скрыть какие-либо активы, хотя в последнее время с этим стали бороться, например английские суды, и усматривать в оформлении активов на трастовые или офшорные компании злоупотребление правом и злостное уклонение от своих обязательств. В судебной практике самые распространенные случаи – это попытки мужа скрыть свои активы от жены, чтобы увести их от участия в разделе совместно нажитого имущества в случае развода.