Марк Уильямс-Томас - Охота на убийц. Как ведущий британский следователь раскрывает дела, в которых полиция бессильна

Только вот ее семья совершенно не рада. Ни капли.

Полицию нельзя было обвинить в том, что она поспешила арестовать любого, кто подходил под психологический портрет похитителя – в конце концов, на это у них ушло три десятилетия. Преступников редко сажают в тюрьму по истечении столь долгого времени после совершенного преступления. Недовольство семьи жертвы достигнутым результатом – еще большая редкость. Так почему же родные Урсулы сомневались в вине Вернера Мазурека?

Они написали мне в «Фейсбуке» в июле 2018-го. Майкл Герман представился, объяснил, что смотрел мою передачу «Расследователь» и хотел обсудить со мной смерть сестры. Я связался с ним по «Скайпу», и мы подробно обо всем поговорили. Он сказал, что Урсула – его сестра, а поскольку за пределами Германии об этом преступлении особо не было известно, он в деталях описал случившееся. Майкл дал понять, что, по мнению его семьи, Вернер Мазурек был осужден по ошибке, а похитителю-убийце удалось уйти от ответственности.

Теперь же, когда «преступник» пойман полицией, расследование, по сути, прекращено. Каждую секунду своей жизни он, как и его родители, не переставал думать об ужасе, случившемся с его сестрой. Он не собирался успокаиваться, пока не будет найден, арестован и посажен в тюрьму истинный виновник или виновники – он был уверен, что один человек не смог бы самостоятельно соорудить этот ящик в лесу и похитить его сестру.

Майкл Герман решил связаться со мной. «В Германии никто не занимается тем, что делаете вы», – сказал он.

В Европе действительно вряд ли найдется кто-то, ведущий деятельность, похожую на мою. В США есть несколько расследователей, занимающихся чем-то похожим, но, насколько мне известно, по ту сторону океана таких нет. Вместе с тем заниматься преступлениями, случившимися в другой стране, значительно сложнее. Зачастую оказывается, что я ничего не знаю о деле, что может быть и плюсом, но обычно означает, что я не в курсе сопутствующих обстоятельств (похожих преступлений, ожиданий СМИ, оказываемого на полицию давления и всего в таком духе). Проводить такие расследования гораздо сложнее в организационном плане. У меня, как правило, нет никаких связей в местной полиции и нужен переводчик, я не знаком с принятыми процедурами запроса файлов и другой информации – из-за всех этих факторов скорее мешаю расследованию, чем помогаю.

К счастью, Майкл хорошо говорил по-английски, и я без труда его понимал, что было весьма кстати, поскольку немецкий я знаю плохо. Он объяснил, что работает вместе с другом семьи, и он сможет перевести для меня все, включая документы из полиции, с которыми я пожелаю ознакомиться. Он был в хороших отношениях с полицией, и, хоть те и думали, что поймали настоящего преступника, были готовы предоставить ему копии материалов по делу. Друг его семьи, Барбара Зипсер, жила в Великобритании. Она читает лекции по истории в Лондонском университете и специализируется на лингвистическом анализе греческих текстов по медицине. Барбара оказала семье огромную поддержку, а ее готовность перевести любые материалы значительно облегчала мою задачу.

Когда я согласился ознакомиться с делом и начал его предварительное изучение, у меня сразу же возник вопрос: почему Майкл сомневался в вине Мазурека? Почему не верил, что полиция поймала нужного человека?

Майкл объяснил, что у него было множество вопросов, касающихся смерти сестры, но все они крутились вокруг одного: как преступник мог сделать все в одиночку? Жене Вернера Мазурека тоже были предъявлены обвинения, но на суде ее оправдали – вряд ли она помогала принести все необходимые материалы в лес, чтобы соорудить ящик в яме (которую непросто выкопать в одиночку), а затем насильно засунуть в него жертву. Никаких физических доказательств ее связи с совершенным преступлением не было. Более того, доказательства, имевшиеся против Мазурека, казались Майклу крайне неубедительными. Они были основаны на том, что тот владел таким же магнитофоном, которым предположительно пользовался убийца для вымогательства денег у семьи Урсулы. Это довольно распространенная модель магнитофона – эксперт из полиции пришел к заключению, что преступник, «вероятно», использовал именно это устройство, поскольку у магнитофона, найденного в офисе Мазурека в 2005 году, был обнаружен технический дефект, который мог бы объяснить небольшие звуковые искажения проигрывавшейся по телефону мелодии (один тон звучал недостаточно громко).

Мне известно, как мыслит полиция – во всяком случае в Великобритании. Сомневаюсь, что в Германии власти воспринимают все как-то иначе. У них было очень старое нераскрытое дело и всего несколько ключевых элементов. Если у кого-то из местных окажется точно такой же магнитофон, как тот, что был у преступника, – что ж, вероятность подобного совпадения в столь маленьком городке крайне мала. Одного только наличия магнитофона оказалось достаточно, чтобы убедить полицейских в вине Мазурека. Раз было достаточно для них, должно было стать достаточным и для суда – как в итоге и вышло.

Для Майкла, впрочем, этого оказалось недостаточно, как и для меня. Он был прав. Никто не мог сделать все это – спланировать преступление; выкопать яму посреди леса; соорудить ящик; установить там питающуюся от автомобильного аккумулятора лампу, поставить ведро, положить комиксы, воду, еду; выследить заезжавшую в лес девочку; подкрасться к ней, схватить с велосипеда и связать (возможно?) или оглушить (может быть?); перенести ее вглубь леса, чтобы опустить (сопротивлялась ли она при этом?) в ее будущий гроб; спланировать и отправить требования выкупа разными способами (письмо, звонки, даже телеграмма) – в одиночку. Более того, признание одного человека, якобы выкопавшего яму по просьбе Вернера Мазурека – с точки зрения полиции, это послужило дополнительным доказательством его вины, – в итоге оказалось ложным: всю предоставленную им информацию он узнал из газет, а сама местность была ему незнакома.

Майкл объяснил, что все эти факторы вызывали у него сильные сомнения в вине Вернера Мазурека, и ему кажется, что он попал в тюрьму незаслуженно. У него в рукаве была еще одна карта. Точнее, не просто карта, а целая бомба, полностью разрушающая доводы в пользу вины Мазурека.

Было еще одно убийство, совершенное многие годы спустя. Оно никак не связано с убийством Урсулы Герман, хоть и произошло всего где-то в 25 милях оттуда, в центре Мюнхена. Жертвой стала Шарлотта Берингер, женщина 59 лет, которую избили до смерти в собственной квартире 15 мая 2006 года. Майкл сказал, что за ее убийство был осужден племянник Шарлотты, но ее семья не верила в это. Я внимательно слушал, пока он подробно все объяснял.