Алексей Ракитин - Все грехи мира. Книга III

Возвратившаяся из больницы жена, встревоженная необъяснимым поведением мужа, осмотрела палатку в саду и обнаружила там полотенце с кровавыми разводами. Описанные выше события – то есть невыход Джеймса на работу и его ночёвка в саду – произошли 7, 8 и 9 июля, а полотенце в палатке было найдено 13 числа. Расстояние от палатки до дома четы Кобл не превышало 100 метров, поэтому неудивительно, что жена связала появление следов крови с преступлением, произошедшим неподалёку.

Рассказывая в деталях о событиях 7 июля и последующих дней, миссис Уилсон сообщила шерифу, что Джеймс в те дни «был не в себе», он не слышал обращенных к нему слов, реагировал с явной задержкой, порывался остаться наедине, объясняя это намерением уйти спать в палатку в саду. Жена с трудом уговорила его лечь в спальне. Проснувшись посреди ночи, она обнаружила, что мужа рядом нет. Долгое время она не могла уснуть, дожидаясь его возвращения. Когда же Джеймс появился, то разговор с ним оказался бесполезен – мужчина был неконтактен, он сразу же лёг спать и моментально уснул. Утром он ничего не помнил о событиях минувшей ночи и на вопросы супруги ответить не смог.

Когда стало известно о двойном убийстве Коблов, миссис Уилсон заподозрила причастность собственного мужа к произошедшему и стала настаивать на том, чтобы Джеймс рассказал ей, что же именно произошло в ночь с 10 на 11 июля. После долгих препирательств, Джеймс неохотно признал, что возможно это именно он совершил двойное убийство, но в этом не уверен и объяснить своё поведение не может, точнее говоря, он попросту его не помнит. Уилсон никогда не был явным сумасшедшим, но у него периодически случались какие-то «помрачения рассудка», во время которых он совершал странные и нелогичные действия, например, убегал далеко в лес, где его приходилось потом долго искать. Опасаясь увольнения с работы, Джеймс скрывал этот дефект от окружающих, а потому большинство его друзей и коллег по работе на железной дороге даже не подозревали о наличии у него столь серьёзного отклонения. Но по словам супруги иногда в такие минуты он мог быть по-настоящему пугающим, поскольку непонятно было, что творится в его голове и как он может себя повести.

После некоторых колебаний, Мэри надумала явиться к шерифу и попросить защиты, ибо теперь очень боится за собственную жизнь и жизнь детей.

Шериф Гастон выслушал сие необычное повествование, заверил женщину в том, что она поступила правильно и даже пообещал ей помочь получить деньги из премиального фонда, который как раз в тот день – 13 июля – был официально учреждён. Первоначально денежная сумма в фонде составляла 1 тыс.$, выделенных губернатором штата, но очень скоро к ним добавились деньги от администрации округа Тарстон и пожертвования жителей и бизнесменов.

Закончив на этом общение с женщиной, шериф распорядился немедленно доставить на допрос Джеймса Уилсона (James H. Wilson, но в отдельных газетных публикациях того времени встречается неверное написание George H. Wilson). Сложно сказать, в какое русло повернулась бы эта история далее, если бы Уилсон повёл себя не так, как повёл во время этого допроса. Нет у прошлого сослагательного наклонения, есть только данность, которую мы изменить не в силах. А данность эта заключается в том, что во время беседы с шерифом Джеймс Уилсон подтвердил наличие неких «провалов памяти» и «неосознаваемых интервалов времени» и допустил в качестве предположения, что действуя в состоянии подобного «помрачения рассудка», он мог бы совершить убийство четы Кобл.

Что и говорить – очень странное признание, полученное при очень странных обстоятельствах!

Тем не менее, услышанное вполне устроило шерифа. Он отправил Джеймса под замок, а сам озаботился скорым оформлением ордера на арест. За этим дело не стало и нужная бумага появилась в течение нескольких часов. Voi la! – преступление было фактически раскрыто.

Уилсон, посидев на скудной тюремной баланде 3 дня – а на заказ блюд из ресторана денег у него не имелось! – пришёл в сознание и заявил, что полностью отказывается от всего того, что наговорил на первом допросе. Арестант стал требовать не только вызова адвоката, но и представления улик, а также очной ставки с женой! Он заявил, что устал, хочет домой и его очень ждут на работе. На протяжении нескольких дней Уилсон буквально бесился в своей клетке, то впадая в ярость, то в прострацию, то требуя свежего воздуха, то – отказываясь от прогулок.

Выпускать его, разумеется, никто не собирался. То, что Джеймс Уилсон был явно нездоров головушкой, превращало его в отличного обвиняемого, ну ещё бы – задумайтесь сами на минуточку! – безумный человек, совершает безумное преступление, ведёт себя совершенно иррационально и потому никакой логики и смысла искать в его поведении незачем. Очень удобная мишень для всевозможных юридических манипуляций, что и говорить!

В то самое время, пока люди шерифа вовсю «крутили» перспективных подозреваемых – Артура Пьерра и Джорджа Уилсона – в деле случился новый интригующий зигзаг. Утром 14 июля в службу шерифа с довольно необычным рассказом обратились супруги Бэтчард (Betchard), владельцы фермерского хозяйства, находившегося на окраине городка Рой в 16 км. северо-восточнее Рейнира. По их словам около 2 часов пополудни 12 июля возле изгороди остановился неизвестный им мужчина средних лет попросивший домохозяйку накормить его. Омлет из полудюжины яиц с беконом миссис Бэтчард оценила в 30 центов, незнакомец без возражений согласился оплатить и был приглашён пройти на территорию фермы. Он сел на веранде у дома и пока хозяйка готовила ему снедь, разговаривал с ней на вполне обычные для того места и времени темы – о погоде, планах на урожай, растущем земельном налоге и пр. трюизмах. Но в какой-то момент, неизвестный вдруг сменил тему разговора и неожиданно спросил, что известно об двойном убийстве в Рейнире? Миссис Бэтчард ничего не слышала об этом, поскольку первые сообщения о двойном убийстве в Рейнире появились лишь в вечерних выпусках газет… Незнакомец как будто бы удивился тому, что его собеседница не в курсе произошедшей трагедии. Миссис Бэтчард тоже смутилась, решив, что некие важные события прошли мимо её внимания. Она позвала мужа Фрэнка, работавшего в это время в сарае во дворе.

Фрэнк подошёл к веранде, где сидел незнакомец, перекинулся с ним несколькими фразами, подтвердил, что также ничего не знает о двойном убийстве в Рейнире. Незнакомец доел свой омлет, расплатился с супругами и удалился. Бэтчарды так бы и позабыли о странном визитёре, но на следующий день прочли в газете об убийстве Коблов. А ещё через 2 дня проезжавшие мимо их участка сотрудники службы шерифа поинтересовались, не попадался ли им на глаза худощавый загорелый блондин в коричневой клетчатой рубашке и старых рваных застиранных джинсах? В голове у Бэтчардов всё сошлось и они не только рассказали людям шерифа о странном собеседнике, но и запрягли в коляску лошадь и отправились в Олимпию, административный центр округа Тарстон, дабы повторить рассказ шерифу лично.