Филипп Гут - Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов [litres]

В апреле 1948 года суд собрался на заключительное заседание по делу об айнзацгруппах. Первые два дня были посвящены тому, что в порядке судопроизводства называется Opinion and Judgement— заключению суда и оглашению приговора. Масманно и его коллеги – Джон Дж. Спейт из Алабамы и Ричард Диксон из Северной Каролины – разработали решение на 179 страницах на основе общего согласия, однако в содержании и стиле текста ощущалось влияние председательствующего судьи с его склонностью к патетике. Хотя человечество страдает от убийств со времен Каина, рассматриваемые на этом суде убийства настолько масштабны и настолько выходят за все мыслимые границы, что «достоверность» должна быть «сто раз подкреплена уверенностью». Здесь говорилось о «крупнейшем в истории суде над убийцами», и, действительно, людям никогда раньше не предъявляли обвинения в убийстве более миллиона человек; людям, которые не сидели в кабинетах далеко от места преступления, а активно собирали «кровавый урожай» в поле. Такое огромное количество жертв невозможно представить. Чудовищность событий можно осознать лишь в том случае, если они сведены до уровня, который способен постичь человеческий разум. Достаточно представить десять человек – мужчин, женщин, детей, возможно, членов одной семьи, – которых расстреливают убийцы. Если вообразить, что эта сцена произошла сотни тысяч раз, вы получите представление о совокупном терроре и чудовищной сумме преступлений. Только так можно было понять слова из вступительного заявления обвинения, где Бен говорил о «скорби и надежде», возникших в процессе раскрытия массовых убийств.

Правильно ли судьи восприняли то, что было настолько важным для Бена – что эти преступления были «чем-то большим, чем просто убийства», достигнув масштаба геноцида? Поддержали бы они его в развитии международного права и заложения основ новой международной системы уголовного судопроизводства, чтобы такие преступления не повторились в будущем? По этому вопросу приговор не оправдал ожиданий главного обвинителя. Часто говорилось об «убийстве», но всегда в традиционном смысле. Термины «истребление наций» или «геноцид» не использовались, хотя судьи неоднократно подчеркивали, что советских евреев убивали лишь за то, что они были евреями, и больше ни за что.

Суд подтвердил подлинность представленных обвинением доказательных документов и установил, что секретные отчеты о положении дел в районе Восточного фронта не настолько тщательно скрывались в берлинском штабе, чтобы высокопоставленные военные и политические деятели не могли с ними ознакомиться. Отчеты поступали в Главное управление имперской безопасности, там их классифицировали, размножали и распространяли среди избранных получателей. Обвинение основывалось исключительно на этих протоколах преступлений, которые были составлены не спустя время, а непосредственно во время событий. Их нужно было развернуто цитировать, потому что только таким образом «потрясенный мир мог поверить, что такие вещи произошли в XX веке». Среди многочисленных документов судьи ссылались на таблицу от 15 октября 1941 года, в которой айнзацгруппа A перечислила людей, убитых в Литве, Латвии, Эстонии и Беларуси до указанной даты так, «как будто торговое предприятие передавало информацию об имеющихся в наличии запасах». «Общее количество» составило 135 567 человек, большинство из них – евреи, а также коммунисты и душевнобольные.

Судьи не приняли аргумент о превентивной самообороне. Неуместная попытка подсудимых исказить факт наступательной войны Германии против России остается одним из «самых удивительных явлений» этого судебного процесса. Убивая евреев, обвиняемые не спасали Германию ни от реальной, ни от предполагаемой опасности. Связь между еврейством и большевизмом, о которой они твердили, объяснить никто не смог, как и никто не смог показать – при условии, что все евреи на самом деле были большевиками, – как это само по себе должно было привести к нападению на Германию. Даже если учесть не соответствующее действительности предположение, что все евреи поддерживали большевиков, то убийство человека из-за его политических убеждений «все равно остается убийством».

Массовые убийства советских евреев нельзя объяснить и германо-советской войной. Евреев угнетали в национал-социалистическом Германском рейхе и на оккупированных им территориях задолго до войны. Тот факт, что евреи жили в Советском Союзе, был просто совпадением, которое не требовало их уничтожения. Если бы сам факт проживания в Советском Союзе делал человека угрозой для Германии, то айнзацгруппам пришлось бы убивать всех советских граждан, независимо от их национальности, вероисповедания и происхождения. Подсудимым, которые утверждали, что убивали только тех советских граждан, которые были членами коммунистической партии, суд ответил следующее: если бы это было так, то еврейских граждан, не состоявших в компартии, необходимо было бы пощадить. Однако в документах указано, что для евреев не имело значения, коммунисты они или нет: «Их убивали просто потому, что они евреи».

Военной необходимости в массовых убийствах еврейского гражданского населения не было. Уничтожение беззащитных лиц, которые считались «неполноценными», никак не повлияло бы на исход войны. Напротив, те, кто проводил эту политику, были настолько «безумны» («mad»), что не видели, что тем самым препятствуют своим собственным военным усилиям.

Суд также подробно рассмотрел второй основной аргумент, которым подсудимые оправдывали свои действия, – «приказ высшего командования». Основным условием для привлечения к ответственности за преступление является умысел. Некоторые обвиняемые заявили о своей невиновности, поскольку они совершали казни, выполняя приказ. «Послушание солдата – это не послушание автомата», – возразили судьи. Солдат – это человек, который думает и действует рационально и не обязан исполнять все, что приказывает командир. Подчиненный связан только законными приказами. Если он соглашается с преступным приказом и исполняет его сознательно, он не может претендовать на смягчающие обстоятельства. В этом отношении судьи также последовали за заявлением государственных обвинителей.

Затем наступил долгожданный момент, когда суд огласил приговоры отдельным обвиняемым (Individual Judgements). За исключением двух младших офицеров СС – Маттиаса Графа и Феликса Рюля – суд признал всех виновными по всем трем пунктам. Граф и Рюль были привлечены к ответственности только за членство в преступных организациях. Они не отдавали приказы, и нельзя было безошибочно доказать, что они возглавляли «эскадроны смерти» в отсутствие своих командиров. Остальные подсудимые, помимо того что являлись членами преступных организаций, были также привлечены к ответственности за преступления против человечности и военные преступления, и таким образом стратегия Бена, направленная на привлечение к ответственности наиболее высокопоставленных и образованных преступников, оправдалась.