Филипп Гут - Свидетель века. Бен Ференц – защитник мира и последний живой участник Нюрнбергских процессов [litres]

По делу основного обвиняемого Отто Олендорфа председатель суда заявил, что в судебном разбирательстве фигурировали не один, а два человека с таким именем. Защита – с одной стороны – описывала Олендорфа как гуманного ученого и высокопоставленного чиновника, который выступал против тоталитарных и диктаторских тенденций в немецком обществе и часто конфликтовал с руководителем СС Гиммлером и начальником гестапо Мюллером.

Олендорф не делал различий между «высшей и низшей расой», поскольку понятие «раса» имело для него символическое значение – суд цитировал показание под присягой, представленное защитой. Обвинение – с другой стороны – говорило о генерале СС Олендорфе, который командовал айнзацгруппой в «экспедиции по расовому уничтожению». Надо полагать, что мы имеем дело с персонажем повести «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», которую написал Роберт Льюис Стивенсон. Как бы ни хотелось подробнее остановиться на предполагаемой двойственной природе подсудимого, суд мог вынести решение только в отношении одного Олендорфа – руководителя организации, убившей, по его собственным данным, более 90 000 человек. Суд счел это доказанным на основании документов и показаний свидетелей. Таким образом, айнзацгруппа D нарушила законы и обычаи войны, общее международное право и закон № 10 Союзного контрольного совета. Олендорф признан виновным по пунктам один и два, а также по пункту три, поскольку входил в состав преступных организаций СС и СД.

Масманно завершил рассмотрение дела Олендорфа замечанием, которое при всем невообразимом масштабе зверств, совершенных этим человеком, оказывало ему некоторое уважение. В отличие от других подсудимых, Олендорфа нельзя обвинить в уклонении от дачи свидетельских показаний. Он никогда не отрицал факт массового убийства и открыто и честно описал, как он выполнял смертоносные приказы.

Совсем иначе обстояли дела с Хайнцем Йостом. Командир айнзацгруппы А отрицал всякую причастность к преступлениям. Он не мог вспомнить ни одного сообщения о массовых убийствах. Он якобы не знал о газовых фургонах, которые заказывал один из его подчиненных. Суд ему не поверил. Доказательства, представленные обвинением, ясно показывали, что Йосту было известно о преступном предназначении своего подразделения. Как командир он не мог уйти от ответственности за свои действия.

Эрих Науман, глава айнзацгруппы B, тоже пытался оправдываться. Он сообщил, что некоторые из массовых убийств, упомянутых в отчетах, произошли до его прибытия в войска, а также, что в отчетах указано «слишком много жертв». Однако он не мог оспорить самого факта массовых казней. Его последним оправданием стал стандартный аргумент «приказы сверху». Это можно было признать смягчающим обстоятельством только в том случае, если бы Науман не принял к исполнению смертоносный приказ или, как минимум, смог бы доказать, что его принудили к исполнению противозаконного приказа. Суд счел, что Наумана не принуждали, и напомнил о его признаниях на допросе. Науман дал официальное показание, что перед отправлением на Восточный фронт в ноябре 1941 года он получил четкие указания от Гейдриха и тогда же впервые узнал о так называемом приказе фюрера убивать евреев, цыган и советских функционеров. Когда его спросили, видел ли он в приказе фюрера что-нибудь морально дурное, он ответил: «Я считал этот приказ правильным, потому что он был частью нашей военной цели и поэтому был необходим». Чтобы не оставить никаких сомнений относительно позиции Наумана, обвинители уточнили, верна ли эта оценка, если в приказе говорится об убийстве беззащитных, – и Науман ответил «да».

Завершив рассмотрение дел командиров трех айнзацгрупп, суд вынес приговоры в отношении других подсудимых. Приговоры зачитывали в порядке убывания воинского звания: от генералов Шульца и Зикса до сержанта Графа. Мотивировочная часть отдельных приговоров иногда была длиннее, иногда короче – в зависимости от того, сколько усилий требовалось для опровержения аргументов защиты. Если обвиняемый отрицал свою причастность к преступлениям или пытался преуменьшить свою роль, статистика из отчетов айнзацгрупп и другие доказательства, представленные Беном и его командой, облегчали работу судей. Один за другим подсудимые признаны виновными. На следующий день суд огласил приговоры.

Утром 10 апреля Бен вошел в зал суда и занял свое место. В помещении, кроме него, никого не было. «Я знал, что это будет мрачный день», – вспоминал Бен позже. Постепенно зал суда заполнили немецкие адвокаты, представители обвинения, переводчики, судебные приставы и публика. Присутствующих призвали к тишине, и трое судей в черных мантиях один за другим проследовали на места. Скамья подсудимых пустовала. Внезапно открылась облицованная темным деревом дверь лифта, которым подсудимых доставляли из конвойного помещения. В зале появился группенфюрер СС Отто Олендорф, которого сопровождали двое рослых темнокожих охранников в военной форме США с белыми дубинками в руках. Олендорф взглянул на охранников, затем на судей. Размеренными движениями он надел наушники, которые ему подали. Стоя он ждал своего приговора.

«Обвиняемый Олендорф, – произнес Масманно, – на основании пунктов обвинения, по которым вы признаны виновным, суд приговаривает вас к смертной казни через повешение». Осужденный не проявил никакой реакции. Он снял наушники, кивнул в сторону судей и вернулся в лифт. Дверь за Олендорфом закрылась, и Бену показалось, «словно он спускается в ад».

Следующим появился Науман. Он был приговорен к смертной казни так же, как и Блобель, Блюме, Зандбергер, Зайберт, Штаймле, Биберштейн, Брауне, Хенш, Отт, Штраух, Клингельхёфер и Шуберт. В общей сложности суд вынес четырнадцать смертных приговоров – больше, чем в любом другом последующем Нюрнбергском процессе и больше, чем в процессе над главными военными преступниками в Международном военном трибунале, который вынес двенадцать смертных приговоров. Йост и Носске получили пожизненное заключение. Шульц, Зикс и фон Радецки были приговорены к двадцати годам тюремного заключения, Фендлер и Рюль – к десяти. Графу суд зачел срок, отбытый за время предварительного заключения.

Это был трудный момент для главного обвинителя и председательствующего судьи. Масманно предчувствовал, что его «чувствительная душа» будет испытывать сильные мучения, как он признается в «Командах Эйхмана». Чтобы в решающий момент не проявить слабость, он прибегнул к уловке. Масманно читал подготовленный текст с листа и не снимал очки для чтения даже тогда, когда смотрел в сторону осужденных. Так он видел их лица «смутно и неразличимо».