Нильс Кристи - Пределы наказания

Таким образом, можно было бы сказать, что первич­ная группа является колыбелью того, что составляет суть человеческой природы, и нет никакой видимой причины предполагать, что где-либо илп когда-либо дело обстояло совсем по-другому» (с. 23 — 24).

Первичные группы являются первичными также по­тому, что они предоставляют каждому индивиду воз­можность получить своё первый и наиболее полный опыт социального взаимодействия, а также потому, что они не столь легко поддаются изменению, как другие и более совершенные формы взаимодействия. Согласно Кули, такие группы — постоянный источник возникно­вения всех иных форм социальной жизни.

Если я правильно понимаю Кули (но, во всяком случае, именно так мне хочется его понимать), пер­вичные группы являются условием становления чело­века. Возникает вопрос: зависит ли существование пер­вичной группы от факта ее принадлежности к опреде­ленной общине. Безусловно, нет. В пределах местной общины могут, например, существовать небольшие зам­кнутые группы политических или экономических мень­шинств. Часто они могут отгораживаться от окружаю­щих их групп большинства населения и поддерживать друг друга в условиях сложных отношений, охватываю­щих несколько общин. Ученые до некоторой степени напоминают этнические меньшинства. Они также вза­имодействуют в сложной сети отношений, часто охваты­вающих всю нашу планету. Эти отношения иногда приобретают неформальный характер. Они могут пе­рерасти в дружбу, заботливость и взаимное доверие. Но большинство ученых образуют сплоченные сообще­ства, своего рода семьи, связанные узами духовного родства. Далее, если случается неизбежное и возникают разного рода жизненные кризисы, то отнюдь не всегда возможно обратиться за помощью к зарубежным кол­легам. В моей стране можно рассчитывать на содейст­вие и помощь родственников, соседей и коллег. Но именно в таком порядке очередности.

Пример ученых и других меньшинств не подтвер­ждает, общее правило. Большинство людей, по-види­мому, очень плохо переносит одиночество. Основное правило, как представляется, состоит в том, что самые тесные объединения обычно создаются людьми, живу­щими в непосредственной близости друг от друга.

Первичная группа может быть создана и вне связи с соседством, но сделать это нелегко. Обычно так не бывает. Соседство, по-видимому, является той «естест­венной почвой», на которой возникают непосредствен­ные, тесные отношения, характерные для первичных групп и столь важные для формирования человека.

3. ПОЛЕЗНА ЛИ ВЗАИМНАЯ ОСВЕДОМЛЕННОСТЬ?

Лично я обожаю секреты. Некоторые сведения обо мне предназначаются только для меня. И большинство из нас придерживается того же мнения. Не очень хо­рошо, если все обо всех становится известным всем. Вместе с тем недостаточная осведомленность граждан друг о друге — преднамеренная либо случайная — так­же создает определенные трудности.

Задача состоит в том, чтобы найти золотую сере­дину, на этот раз между информацией, сообщаемой другим, и тайной. Плохо, когда в обществе нет секре­тов. Общество же, в котором нет обмена информацией, невозможно. Такое общество, вероятно, побудило бы некоторых людей совершать преступления. Здесь все настолько очевидно, что нет необходимости останавли­ваться на этом вопросе. В этом случае увеличилось бы число деяний, признаваемых преступлениями. Но это уже не столь очевидно и поэтому требует некото­рых пояснений. Сами по себе те или иные действия не являются преступлениями. Они признаются таковыми либо не признаются. Классификация действий зависит от типа социальной системы, в которой эти действия происходят. Некоторые социальные системы вырабаты­вают точные определения, тогда как другие ограничи­ваются более общими.

В сложных системах с минимальным обменом ин­формации личного характера между участниками об­щения, по-видимому, имеет место тенденция применять для классификации поступков простые моральные ка­тегории. В небольших системах с большим объемом информации личного характера дело обстоит иначе.

В этом случае чаще прибегают к сложным мораль­ным категориям. Другими словами, в системе, где лю­ди мало знают друг о друге, применяются простые, часто дихотомические понятия для характеристики то­го, что произошло. В системе, где взаимная осведом­ленность достаточно велика, необходимы комплексные понятия, отражающие различные стороны явлений. Мы по часто склонны оценивать свои собственные доступ­ки — или поступки наших детей — как преступления. Для этого мы слишком много знаем. Мы (или они) действовали в конкретной ситуации, и наше (или их) поведение вызывалось конкретными причинами. Мы понимаем эти причины во всей их сложности. Для нас самих или для тех, кто близок к нам, у нас есть своя система отсчета. В ней содержится так много сведе­ний, оттенков, скрытого смысла, что термин «преступ­ление» является слишком упрощенным. Однако по­ступки, совершенные неизвестными лицами — ино­странцами, посторонними и т. д., — будут с легкостью квалифицированы (как это нередко случается в кри­минологии) как, например, кража, а не всего лишь как неправомерное заимствование или как, например, насилие, а не превышение пределов необходимой обо­роны. Посторонние будут чаще обвиняться в соверше­нии преступлений. И преступлений будет больше. Для того чтобы сократить число деяний, квалифици­руемых как преступления, придется сократить объем секретной информации в системе.

Мой предварительный вывод сводится к тому, что и в рамках современных обществ необходимы соседские отношения. Однако они испытывают здесь большие перегрузки. Я вскоре вернусь к вопросу об этих пере­грузках. Отношения между соседями необходимо ук­реплять, чтобы их сохранить. И они могут быть так­же укреплены путем постановки специальных задач в сфере наших профессиональных интересов — в сфе­ре социального контроля. Позвольте мне привести один пример. О пластмассовой утке.

4. КОНФЛИКТ ИЗ-ЗА ПЛАСТМАССОВОЙ УТКИ

Мне довелось наблюдать случай, имеющий сущест­венное значение для обсуждаемой темы. Это был кон­фликт между двумя людьми. Они были соседями. Как это случается во многих хороших романах, завязка была мирной. Некий А жил в небольшом доме, при ко­тором имелся сад. Так же обстояло дело и с Б. Иног­да А приходилось работать по ночам, и, следовательно, он опал днем. У Б было четверо детей. Они играли в футбол. А не мог спать. Детям сказали, чтобы они играли в футбол в каком-нибудь другом месте. Боль­шей частью они так и делали, но не всегда. А отобрал у них футбольный мяч, когда мяч попал к пемувсад. Он отобрал также несколько камешков, которые упа­ди к нему на газон, и пластмассовую утку. Безобид­ные дела могут перерасти в серьезные, если их во­время не пресечь, сказал А. Как сторонний наблюда­тель, я подумал, что он говорил о поведении детей: о том, что важно пресечь детские шалости, чтобы они не переросли в серьезные правонарушения. Так я се­бе все это представлял, пока не услышал, что говорит по этому поводу В. По его словам, дело дошло до столкновения и он буквально боится своего соседа. Все свое свободное время А проводит, наблюдая за пове­дением детей Б. Это вполне нормальные дети. Естест­венно, что они играют в саду. Б опасается, что А при­чинит физический вред детям или ему самому. Наблю­дая за А, я понял, что и он испытывает беспокойство.