Николай Беляев - Избранные труды

Так, например, исправление и перевоспитание является одной из целей наказания, вместе с тем оно является средством достижения другой цели наказания – предупреждения совершения новых преступлений. В свою очередь предупреждение преступлений, будучи целью наказания, вместе с тем является средством ликвидации преступности.

Точно так же решается вопрос о лишениях и страданиях, которые причиняются виновному при исполнении наказания.

Диалектический подход к уяснению сущности наказания по советскому уголовному праву позволяет сделать вывод, что страдания и лишения, с одной стороны, являются свойством наказания, а с другой стороны, причинение страданий, лишений, ограничений в правах является карой за совершенное общественно опасное деяние и в этом смысле выступает как одна из целей наказания (возмездия). Однако и как свойство наказания (как средство достижения целей исправления), и как цель удовлетворения моральных и политических требований социалистического общества, эти ограничения в правах и лишения определяются в целях борьбы с пережитками капитализма в сознании отдельных советских граждан и общего воспитательного воздействия. Таким образом, лишения и страдания, выступая как кара преступнику, вместе с тем являются средством его исправления и перевоспитания.

Авторы, выступающие против признания кары в качестве цели наказания, ссылаются часто на закон (ст. 20 Основ, ст. 20 УК РСФСР), в котором говорится, что «наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства». Они считают, что это указание закона означает отрицание кары, возмездия в качестве цели наказания. Однако это не так. Закон запрещает причинение не всяких страданий, а только страданий физических и унижающих человеческое достоинство.

При возмездии же причиняются страдания и лишения, которые являются необходимым свойством наказания, т. е. которые не причиняют физических страданий и не унижают человеческого достоинства. Кроме того, кара, возмездие вовсе не означают причинение страданий и лишений в качестве самоцели, ради самих страданий. Они причиняются для удовлетворения чувства справедливости советских граждан. Следовательно, из этой части закона совсем не следует, что наказание не преследует цели кары.

Наоборот, сравнение нового и старого законодательства, посвященного целям наказания, позволяет сделать вывод, что законодатель рассматривает кару в качестве одной из целей наказания. [366]В ст. 4 Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. (ст. 9 УК РСФСР 1926 г.) прямо говорилось, что «задач возмездия и кары уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик не ставит».

Появление такой формулировки в законодательстве объясняется тем, что авторы этих законодательных актов по уголовному праву находились под определенным влиянием социологической школы, сторонники которой вообще стремились ликвидировать понятия «преступление» и «наказание» и заменить их понятиями «опасное состояние» и «меры социальной защиты».

За наказанием отрицалась роль правового последствия преступления. Признание наказания карой, возмездием за совершенное преступление противоречило бы всей концепции сторонников социологической школы.

Преодоление влияния социологической школы в теории уголовного права привело и к изменению законодательства. В действующем уголовном законодательстве, начиная с 1934 г., вместо термина «меры социальной защиты» употребляется термин «наказание».

В ст. 3 Закона о судоустройстве СССР, союзных и автономных республик 1938 г. впервые говорилось о том, что наказание карает преступника: «Советский суд, применяя меры уголовного наказания, не только карает преступников, но также имеет своей целью исправление и перевоспитание преступника».

В ст. 20 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, где сформулированы цели наказания, уже отсутствует указание на то, что кара и возмездие не являются задачей наказания. Закон устанавливает, что наказание карает преступника. Общепризнана точка зрения, согласно которой кара является обязательным элементом наказания. «Наказание по своему содержанию всегда заключает в себе лишение преступника какого-либо блага (жизни, прав, имущества, свободы и т. д.), и, таким образом, наказание, как всякое лишение, связано со страданием преступника. Именно поэтому наказание является карой». [367]Но что же понимают под карой теоретики уголовного права, отрицающие кару как цель наказания? «Наказание является карой, потому что оно: а) назначается за совершенное деяние; б) определяется в соответствии с совершенным деянием; в) связано с принуждением и причиняет страдания», [368]– пишет М. Д. Шаргородский. Таким образом, под карой он понимает причинение страданий преступнику за совершенное деяние и в соответствии с ним.

Но такое понятие кары невозможно обосновать, не признав кару, возмездие в качестве одной из целей наказания. Действительно, чем можно объяснить наличие в советском уголовном праве такого важного принципа, как соответствие тяжести наказания тяжести совершенного преступления?

Размер конкретного наказания, назначаемого преступнику, зависит не только от характера совершенного преступления, но и от личности виновного и всех других обстоятельств дела.

Однако нельзя согласиться с М. Д. Шаргородским, который пишет, что «размер» страдания определяется вовсе не деянием (и во всяком случае не только деянием), а находится в зависимости от восприятия отдельных обстоятельств конкретным субъектом (по-разному, например, относятся к пребыванию в колонии лицо, впервые туда попавшее, и вор-рецидивист).

Одно и то же наказание может по-разному восприниматься различными людьми, но, как правило, вид наказания, который рассматривается законодателем в качестве более тяжкого по сравнению с другими видами наказаний, точно так же оценивается и преступниками. По законодательству же более тяжкое преступление влечет применение к виновному, как правило, более тяжкого наказания. «Размер» страданий, которые причиняются преступнику, таким образом, зависит прежде всего от тяжести совершенного преступления и лишь во вторую очередь определяется потребностями достижения такой цели наказания, как исправление и перевоспитание.

Представлять дело так, что тяжкое наказание назначается за тяжкое преступление потому, что более тяжкие преступления совершают лица, сознание которых более испорчено с точки зрения нашей морали, не совсем правильно, так как это не соответствует действительному положению вещей.

Например, кража социалистического имущества, совершенная особо опасным рецидивистом, наказывается лишением свободы на срок до 15 лет с конфискацией имущества или без таковой (ч. 3 ст. 89 УК РСФСР), а кража личного имущества граждан особо опасным рецидивистом – лишением свободы на срок до 10 лет (ч. 3 ст. 144 УК РСФСР). Законодатель предусмотрел в этих законах различные по тяжести наказания, хотя степень испорченности лиц, совершающих эти преступления, может быть совершенно одинаковой.