Алексей Худяков - Избранные труды по финансовому праву

Признавая право каждого автора на самостоятельное видение предмета финансового права, все-таки позволим себе выразить сомнение в следующих моментах. Во-первых, «финансовая деятельность государства по аккумуляции, перераспределению и использованию фондов денежных средств» регулируется не только финансовым, но и, что очевидно, гражданским и международным правом. Во-вторых, взаимодействие отраслей права осуществляется не в «транзитивной экономике», которая, полагаем (ориентируясь на слово «экономика»), входит в состав экономического базиса, а на уровне правовой надстройки. При этом основным назначением финансового права выступает, вопреки, заметим, достаточно распространенному мнению, не регулирование экономики, а обеспечение государства денежными средствами. Финансовое право – эта та рубашка, которая ближе всего к телу государства. В-третьих, нельзя согласиться и с утверждением, что финансовое право «обеспечивает отношения равноправных субъектов по поводу денежных средств». Напротив, характерным признаком финансового права (и это отличает его от гражданского права) выступает то, что оно обеспечивает именно неравенство субъектов финансового правоотношения, наделяя такого субъекта, как государство или государственный орган, большим объемом прав по сравнению со своим контрагентом. В-четвертых, финансовое право не регулирует отношений «в сфере внутренней деятельности банков, органов страхования». Эти отношения (в части взаимодействия между органами управления) регулируются гражданским правом и актами внутренней саморегуляции этих организаций – уставом и учредительным договором, а в части взаимодействия между работниками – трудовым правом. В-пятых, уже вовсе ошибочным является утверждение автора, что финансовое право регулирует товарно-денежные отношения. Предметом финансового права выступают не товарно-денежные, а финансовые отношения. Товарно-денежные отношения, как носящие эквивалентный характер, выступают предметом гражданского права.

В целом же все эти рассуждения о взаимодействии финансового права с другими отраслями права в «транзитивной экономике», где оно «регулирует товарно-денежные отношения нормами гражданского и финансового права», свидетельствует лишь о непонимании того, что собой представляет эта отрасль права и что выступает ее предметом. В равной мере это свидетельствует о том, что право вообще и финансовое право в частности – это сложные с профессиональной точки зрения явления, которые самонадеянным наскоком не возьмешь и где неординарность суждений является лишь проявлением дилетантизма. Заодно вспоминается и Крылов с его: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник» (даже если он и доктор экономических наук).

К слову сказать, в настоящее время рынок финансово-правовой литературы оказался перенасыщенным многочисленной халтурой, под видом всякого рода «Основ финансового права», «Кратких курсов», шпаргалок «В помощь студенту, сдающему экзамен», «Финансовое право за три дня», написанных лицами, которые, судя по всему, сами ознакомились с этим правом за три дня. И пекут эти «труды» как блины все, кому не лень. Непрофессионализм, некомпетентность и низкий научный уровень авторов, граничащий с правовым невежеством, более чем очевиден. Достоверность материалов, содержащихся в этих «трудах», определяется лишь тем, насколько их автор сумел без ошибок переписать материал из тех источников, на основе которых и компилируется данная работа. Но где автор пускается в собственные рассуждения, то тут, как говорят в народе, «туши свет». Например, кандидат экономических наук А. Л. Апель, издавший учебное пособие «Основы финансового права», полагает, что изучение этой отрасли права направлено на освоение содержания правового института (!?), осмысление логики закона (!?), уяснение смысла и социальной направленности налоговой политики (!?) государства. [400]Уже этот бессмысленный набор фраз показывает, что студенту, изучающему по данному источнику финансовое право (в качестве почему-то «правового института»), не суждено постичь ни «осмысления логики закона» (непонятно, какого), ни «уяснения смысла налоговой политики» (о финансовой политике вопрос даже не стоит). Тем более что достичь этого студенту предстоит всего за шесть (!!!) обозначенных в данном учебном пособии лекций.

Не вызывает сомнения, что данные «труды» (как и обучение на их основе) – это очевидная профанация как самого финансового права, так и его преподавания. И было бы еще не так страшно, если бы издание этих «работ» ограничивалось удовлетворением авторского тщеславия их создателей или получением ими авторского гонорара. Самое страшное заключается в том, что все это объективно ведет к деградации юридического образования.

Но это тема особого разговора. Возвращаясь к нашей теме, отметим, что своеобразную конструкцию предлагает Г. В. Петрова. По ее мнению, финансовое право представляет собой самостоятельную отрасль права. Однако особенностью финансового права как учебной дисциплины и науки выступает то, что оно является «комплексной дисциплиной, которая охватывает нормы различной отраслевой принадлежности, регулирующие финансовую деятельность государства». [401]

Тезис, согласно которому финансовое право как отрасль права представляет собой самостоятельную отрасль права, но при преподавании финансового права его надо освещать как комплексную отрасль права, представляется весьма сомнительным. То же самое можно сказать и про науку финансового права. Если финансовое право как объективная реальность является самостоятельной отраслью, то и научные представления об этой отрасли права должны отражать именно эту объективную реальность, т. е. определять это право как самостоятельную отрасль права.

В связи с этим отметим, что как явление объективной реальности финансовое право существует в том качестве, которое не зависит от того, какие представления о нем сложились в головах ученых. Любое научное воззрение о финансовом праве (в частности, является оно самостоятельной или комплексной отраслью права) есть лишь субъективное представление о реальной действительности, которое может быть и истинным, и ошибочным. Задача науки состоит в том, чтобы выработать такие представления о финансовом праве, которые максимально совпадали с его действительной сущностью. И если о финансовом праве существуют научные представления, различные по оценке его сущности, то это свидетельствует лишь о том, что наука еще не пришла к единому выводу, что представляет собой данное явление объективной реальности.

Но если ученый пришел к выводу, что финансовое право является самостоятельной отраслью права, однако в процессе преподавания исходит из того, что оно является комплексной отраслью права, охватывающей все, что относится к финансовой деятельности государства, то это свидетельствует о неком раздвоении личности, а точнее, об отсутствии у данного автора четких и ясных представлений об этом праве и о сумятице в научных воззрениях, которую он транслирует в головы обучаемых. В равной мере, если в общей части учебника по финансовому праву утверждается, что оно представляет собой самостоятельную отрасль права, а в особенной части излагается материал, дающий основание полагать, что эта отрасль права является комплексной (в частности, освещается материал, имеющий гражданско-правовую природу), то это свидетельствует о внутренней противоречивости учебника и его логической непоследовательности. Это, конечно же, подрывает доверие к научной позиции такого учебника и не дает студентам возможности уяснить, чем же является финансовое право: самостоятельной или комплексной отраслью права.