Владимир Кашепов - Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации

Государство обязано обеспечить пострадавшему от преступления возможность отстаивать, прежде всего в суде, свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами, поскольку иное означало бы умаление чести и достоинства личности не только лицом, совершившим преступление, но и государством.

На этом основании Конституционный Суд признал не соответствующей Конституции ч. 4 ст. 237 УПК РФ, не допускающей производство каких-либо следственных или иных процессуальных действий, кроме предусмотренных этой статьей, по уголовному делу, возвращенному прокурору. Положения ч. 4 ст. 237 УПК РФ не позволяют осуществлять необходимые для устранения обнаруженных нарушений действия, что исключает какое бы то ни было эффективное восстановление нарушенных прав участников судопроизводства не только допустившими это нарушение органами расследования, но и при последующем разбирательстве дела судом. Это не согласуется с требованиями независимого, беспристрастного и справедливого осуществления правосудия, но и государством [169].

Нарушением конституционных прав на судебную защиту Суд признал ст. 405 УПК РФ, устанавливающую принцип недопустимости поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора. Поэтому не допускается пересмотр в порядке надзора приговора в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, а также пересмотр оправдательного приговора.

В Постановлении от 11 мая 2005 г. 5-П Конституционный Суд обосновывал свою правовую позицию тем, что Конституция РФ гарантирует судебную защиту, в том числе и правом на обжалование приговора или иного судебного решения в вышестоящий суд. Этим правом обладает и сторона обвинения – потерпевший, ее представитель и прокурор. Исходя из этого, в УПК РФ предусмотрены процедуры пересмотра неправосудных решений в апелляционной и кассационной инстанциях и в качестве дополнительной гарантии – производство в надзорной инстанции. В силу абсолютного запрета на пересмотр судебного решения по основаниям, ухудшающим положение осужденного (оправданного), суд надзорной инстанции лишается возможности рассмотреть жалобу потерпевшего, его представителя и представления прокурора по существу. Осужденный (оправданный), напротив, не ограничен в возможности ходатайствовать о пересмотре судебного решения по основаниям, улучшающим его положение, и такое ходатайство является обязательным для рассмотрения приведенных в нем доводов судом надзорной инстанции. Тем самым сторона защиты ставится в преимущественное положение по отношению к стороне обвинения, что не согласуется с конституционными предписаниями об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, и нарушается равенство участников судопроизводства. Конституционный Суд постановил: впредь до внесения соответствующих изменений и дополнений в УПК РФ пересмотр в порядке надзора по жалобе потерпевшего, его представителя и по представлению прокурора обвинительного приговора в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, а также оправдательного приговора, допускается лишь в течение года по вступлении их в законную силу.

Таким образом, правовая позиция Конституционного Суда РФ имеет определяющее влияние на реализацию конституционной концепции судебной власти, законодательную регламентацию обеспечения самостоятельности судебных органов и реализацию гарантий доступности граждан к правосудию.

Достаточно распространено придание правовым позициям Конституционного Суда РФ значения судебного прецедента.

По мнению Л.В. Лазарева и Г.А. Гаджиева, постановления Конституционного Суда содержат правовые позиции, очень близкие к понятию «судебный прецедент» [170].

«Правовая позиция, определенная на примере рассмотрения в конкретном деле конституционности какой-либо одной оспариваемой нормы, создает прецедент при решении группы дел, – пишет Н.В. Витрук. – Тем самым правовые позиции имеют прецедентное значение» [171].

Судебный прецедент – это вынесенное по конкретному делу решение, обоснование которого становится правилом, обязательным для всех судов при применении права. Придание правовой позиции Конституционного Суда значения судебного прецедента означает предъявление к ней особых требований, соответствующих статусу судебного прецедента. Прежде всего, это требование стабильности. Доверие к судебной власти в значительной степени определяется стабильностью судебной практики, отсутствием противоречивых судебных решений.

Различный подход в решении аналогичных вопросов подрывает авторитет суда, особенно если такие решения принимает Конституционный Суд, тем более, что он вырабатывает правовые позиции, обязательный для законодателя, судов и правоприменителей. Принимаемые Конституционным Судом решения призваны корректировать ныне действующие нормы права, закладывают основы будущего судопроизводства, призванного адекватно отразить положения Конституции РФ о судебной защите прав и свобод граждан [172].

Между тем практика показывает, что имеют место случаи, когда Конституционный Суд РФ высказывает различную правовую позицию по одним и тем же вопросам. В качестве примера можно привести правовые позиции двух ранее приведенных постановлений Конституционного Суда: от 20 мая 1997 г. 8-П [173]и от 11 марта 1998 г. 8-П [174]. В обоих случаях рассматривался вопрос о соответствии части 3 ст. 35 Конституции норм Таможенного кодекса РФ, на основании которых таможенными органами была произведена конфискация имущества граждан.

Статья 243 ГК РФ допускает конфискацию имущества у собственника по решению суда за совершение правонарушения. В этом случае конфискация производится в административном порядке, и решение может быть обжаловано в суд.

Таможенный кодекс в редакции 1993 г. допускал применение конфискации таможенными органами, что не соответствовало положению ч. 2 ст. 35 Конституции РФ, в соответствии с которым никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Это послужило основанием для рассмотрения в Конституционном Суде вопроса, насколько соответствует норма Таможенного кодекса РФ (п. 4 и 6 ст. 242 и ст. 280) Конституции.

По данному вопросу Суд вынес два противоположных решения. Постановлением Конституционного Суда от 20 мая 1997 г. по запросу Новгородского областного суда о проверке конституционности указанных норм Таможенного кодекса было признано, что таможенные органы вправе выносить постановления о конфискации имущества как санкции за совершенное правонарушение при наличии последующего судебного контроля за законностью и обоснованностью такого решения. Конституционный Суд, тем не менее, указал в постановлении, что конфискация имущества может быть применена к собственникам лишь после того, как суд вынесет соответствующее решение. До вынесения судебного решения государственные органы могут осуществлять меры административно-правового характера, в том числе и конфискацию. Если лицо не согласно с изъятием имущества, оно имеет возможность оспорить его правильность в суде.