Владимир Кашепов - Конституционные принципы судебной власти Российской Федерации

Под судебной реформой, по нашему мнению, следует понимать комплекс взаимосвязанных, системно определенных, нормативно закрепленных на общегосударственном уровне (в том числе и путем кодификации) изменений в области судоустройства и судопроизводства, предпринятых для достижения максимальной эффективности деятельности судебной системы и осуществленных в исторически ограниченный период времени.

Очевидно, что эти преобразования должны относиться главным образом к сфере судебной власти в ее узком специальном понимании, а не ко всей области деятельности правоохранительных органов. В связи с этим мы не можем согласиться с мнением И.Л. Петрухина, считающего, что судебная реформа – «это преобразование не только судоустройства и судопроизводства, но и предварительного расследования, прокурорского надзора и оперативно-розыскной деятельности» [213]. Очевидно, что эта точка зрения о пределах судебной реформы представляется излишне расширительной, фактически стирающей грани между судебной реформой и реформой всей правоохранительной системы.

Само регулирование в Конституции РФ вопросов организации судебной власти, когда в гл. 7 Конституции отсутствует указание ее принципов, основных конструктивных положений, а такой специальный государственный правоохранительный орган, как прокуратура, произвольно включен в систему судебной власти (ст. 129 Конституции РФ), не может не вызывать возражений. Подобное расширение сферы юрисдикции судебной власти не может быть оправданно известной близостью прокурорского надзора к осуществлению правосудия, в частности, в связи с решением задач по выполнению функций государственного обвинения. Исключение из законодательства о судоустройстве и судопроизводстве принципа надзора прокуратуры за деятельностью судов в целях более последовательного проведения в жизнь принципа независимости судей не должно приводить к возрождению этого института посредством расширительного толкования факта включения регулирования организационных принципов формирования органов прокуратуры в главу Конституции о судебной власти.

Между тем это обстоятельство трактуется некоторыми авторами как возможность наделения прокуратуры юрисдикционными функциями.

Предоставление прокурору таких прав, по их мнению, позволит разгрузить суды, существенно ускорить судопроизводство, создать более благоприятные условия для судов в рассмотрении более сложных дел [214].

Очевидно, что реализация этого предложения противоречит положениям Конституции РФ об исключительных полномочиях суда на осуществление правосудия, на признание лица виновным в совершении преступления (ст. 118, 49 Конституции РФ). Сокращения нагрузки судей и ускорения судопроизводства следует достигать иными методами, не отказываясь от основополагающих конституционных принципов правосудия.

Непоследовательность и неполноту регулирования федеральным законодательством некоторых иных конституционных положений мы усматриваем и в регулировании такого основополагающего института судоустройства, как финансирование судов (ст. 124 Конституции РФ).

Известно, что Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» регулирует участие в бюджетном процессе лишь руководителей высших судов и руководителя Судебного департамента при Верховном Суде РФ. Указание ч. 2 ст. 33 Закона «О судебной системе РФ» о том, что финансирование всех федеральных судов и мировых судей должно происходить на основе утвержденных федеральным законом нормативов не выполнено. Вопросы финансирования судов решаются не только Федеральным законом от 10 февраля 1999 г. «О финансировании судов Российской Федерации», но и рядом других федеральных законов, и тем не менее конституционное установление о финансировании всех судов только из федерального бюджета остается невыполненным (прежде всего в отношении судов субъектов Российской Федерации – мировых, конституционных, уставных). Осуществление унификации порядка финансирования всех судов российской судебной системы требует принятия единого и всеобъемлющего федерального закона, обеспечивающего независимое и полное финансирование всех проявлений судебной организации и деятельности судов, включаемых Законом «О судебной системе РФ» в судебную систему России.

Ряд установлений Конституции РФ в сфере регулирования полномочий судов как органов судебной власти нуждается в дополнительном правовом обеспечении для устранения неопределенности в распределении компетенции. Мы здесь не касаемся известного спора высших судов РФ о полномочиях на нормоконтроль. Представляется, что эта проблема до сих пор не разрешена и в силу своего значения требует конституционного регулирования или принятия федерального конституционного закона. Правотворческая функция судебной власти нуждается в нормативном закреплении и развитии.

Так, обращает на себя внимание различие в использовании высшими судами права на законодательную инициативу по вопросам их ведения, предоставленного им ст. 104 Конституции РФ. Следует отметить, что Верховный Суд РФ неоднократно прибегал к реализации этого права и страдает лишь от недостаточного внимания законодателей к его инициативам, когда парламент многие годы не рассматривает соответствующие законопроекты. За последние пять лет Верховный Суд РФ внес в Государственную Думу более 30 законопроектов, из которых 17 стали законами. Между тем Высший Арбитражный Суд РФ лишь изредка в последние годы выступал с подобными инициативами. Понятие «вопросы своего ведения» представляется достаточно неопределенным. Для более полной реализации права судов на законодательную инициативу следовало бы дополнить Конституцию или принять соответствующий федеральный конституционный закон о порядке и перечне вопросов ведения высших органов судебной власти. В перечень этих вопросов следовало бы включить и подведомственные соответствующему суду различные категории социальных конфликтов, вопросы организации судебной деятельности. Конституция РФ и Федеральный конституционный закон «Об арбитражных судах РФ» предоставляют право иным судам и судьям обращаться в высший судебный орган, наделенный правом законодательной инициативы, с предложениями о совершенствовании законодательства, но порядок осуществления этого полномочия в должной мере не урегулирован.

Этот вопрос возник уже на уровне исполнения решений Конституционного Суда РФ в его взаимоотношениях с федеральными органами законодательной и исполнительной ветвей власти.