Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

Итак, проблемы отчуждения человека и общества, человека и государства, человека и установлений государства (позитивного права) являются чрезвычайно острыми для современного мира.

Размежевание общества и государства привело к перенесению всех чувств, связанных с общественной жизнью, на государство, которое в результате этого становится идолом, силой, возвышающейся и главенствующей над человеком, хотя силой, зачастую лишенной общественной поддержки и уважения граждан. Такой же поддержки и уважения зачастую лишены и предписания принимаемых государством нормативных правовых актов.

Человек в современном информационном обществе воспринимает себя не личностью с ее любовью, страхами, чувствами, идеалами, убеждениями, а чем-то абстрактным, отчужденным от своей подлинной сущности, выполняющим определенную функцию в социальной системе и продающим свои способности. Его самооценка зависит от того, насколько он преуспеет: может ли он удачно продать себя, может ли он получить за себя больше того, с чего он начинал, удачлив ли он. Его тело, ум и качества составляют его капитал, а его жизненная задача – выгодно поместить этот капитал, извлечь выгоду из самого себя. Внешний вид, чувство юмора, образование, доход, даже физические недостатки – вот тот набор, который каждый человек стремится обменять на возможно большую стоимость. Даже общение с людьми в значительной степени становится обменом, обусловленным во многом материальными или карьерными факторами.

Есть, конечно, у этой весьма пессимистической картины и обратная сторона. Обмен своих способностей, качеств, сил на определенные блага является важной и даже неотъемлемой частью самореализации индивида. Задача права в том, чтобы облечь этот обмен в конструктивные, социально адекватные формы, свести его лишь к обмену социально полезных, адекватных качеств. Право должно сыграть существенную роль в упорядочении этого обмена. Социальная эффективность норм законодательства, как представляется, во многом в том и состоит, чтобы обеспечить членам общества возможность социально адекватного и взаимовыгодного взаимодействия в рамках закона.

Ряд авторов отмечают, что в эпоху НТР формируется так называемый «технический человек». Для него характерны умение ценить время и планировать свою жизнь, меньшая, по сравнению с «традиционным» человеком, приверженность групповым нормам и ролям, унификация психологического склада, стандартность психологических реакций и жизненных мотивов, идеалов. Таким образом, неизбежным следствием технического прогресса является деиндивидуализация и деперсонификация человека. На наш взгляд, эта тенденция имеет двоякие последствия. С одной стороны, «стандартный человек» легче управляем, с другой – существуют и «стандартно антисоциальные» группы, а сама «стандартная личность» утрачивает возможность критически оценивать предлагаемые ей нормы.

Рост техники приводит к определенным изменениям требований к человеку, прежде всего к его психологическим свойствам. Можно отметить несколько тенденций, определяющих изменение этих требований.

Во-первых, увеличивается число объектов и процессов (а также их параметров), управляемых человеком, что, естественно, приводит к увеличению потоков информации, которую он должен принимать и перерабатывать, а подчас и принимать за основу своего поведения.

Во-вторых, расширяется диапазон скоростей управляемых процессов, что не может не отражаться на правовом регулировании этих процессов.

В-третьих, в современном производстве человек, как правило, не воспринимает управляемые объекты непосредственно; между органами чувств человека и предметом труда «вклинивается» система технических устройств; информация о предмете труда поступает в закодированном виде, а также в виде различных комментариев, толкований, экспертных оценок.

В-четвертых, использование современной техники нередко сопряжено с необходимостью работать в особых, непривычных для человека, условиях. Все это сопровождается изменениями в поведении человека и его психологическом состоянии, что, несомненно, должно учитываться при выборе средств правового регулирования с целью повышения его эффективности.

В связи с перечисленными тенденциями изменяются требования к восприятию, вниманию, памяти, мышлению, поведенческим установкам личности. Естественно, должны изменяться и требования к регулированию поведения людей, к воздействию на их эмоционально-волевую сферу.

В психологии иногда высказывалось мнение о том, что технический прогресс приводит к снижению уровня мотивации в трудовой деятельности человека [685]. Думается, что в данном случае вообще можно говорить о выхолащивании целей и мотивов человеческой деятельности.

Таким образом, современная цивилизация накладывает серьезный отпечаток на внутренний мир человека и его поведение. При этом современное общество и его регулятивная система «мягко» подавляют личность, подвергают ее внутренний мир своеобразной «принудительной унификации». В связи с этим хотелось бы заметить, что стремление к эффективности социальных предписаний в современных условиях глобализации и унификации многих процессов, норм и отношений, очевидно, не должно сопровождаться попытками нивелировки конкретной личности, подавлением ее индивидуальности, сужением возможностей для ее самореализации.

Анализ сущностных качеств человека, а также особенностей взаимоотношений личности и общества в современном мире и их влияния на эффективность права, по нашему мнению, был бы неполным без этнопсихологических характеристик современного российского человека. Исследование особенностей российского менталитета важно еще и в связи с тем, что «евразийская сущность России часто понимается как реальная возможность метаисторического диалога между материалистическим, стремящимся к постоянной технологической экспансии в природу Западом и духовным, сохранившим воспоминания о великой гармонии с природой Востоком» [686].

Итак, очевидно, что исследование эффективности права как социально-духовного регулятора неотделимо от изучения ее этнопсихологической основы – менталитета народа. Прежде всего кратко охарактеризуем само понятие «менталитет».

В литературе менталитет определяется как «общая духовная настроенность, относительно целостная совокупность мыслей, верований, навыков духа, которая создает картину мира и скрепляет единство культурной традиции или какого-либо сообщества» [687].

Впервые термин «ментальность (менталитет)» был введен американским философом Р. Эмерсоном в 1856 году при изучении им центрального метафизического значения души как первоисточника ценностей и истин [688]. Э. Дюркгейм понимал менталитет как «совокупность общих верований и чувств, свойственных в среднем членам какого-либо общества» [689]. Заметной вехой в истории развития понятия менталитета стали труды Л. Леви-Брюля [690], Э. Кассирера [691], А. де Токвиля [692], в которых менталитет определялся через категорию сходных принципов мышления и систему правил, которыми руководствуются люди, управляя своей умственной деятельностью.