Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

Основные проблемы менталитета исследовались в работах Л. Февра. Он отмечал, что привычки и установки, навыки, восприятия и эмоциональная жизнь, то есть менталитет, наследуются социумом от предыдущих поколений без четкого осмысления этого. Менталитет, таким образом, восходит к бессознательным глубинам психики [693].

Сведение менталитета к коллективному бессознательному характерно для целого ряда современных исследователей. Так, Ф. Арьес указывает: «Менталитет – коллективное бессознательное или, лучше сказать, коллективное неосознанное, культурный субстрат, который в определенный момент оказывается общим для социума в целом и не осознается современниками, ибо представляет для них нечто само собой разумеющееся» [694].

На основе анализа определений, содержащихся в работах как российских, так и зарубежных ученых, И. Г. Дубов приводит следующую характеристику менталитета: «Менталитет как специфика психологической жизни людей раскрывается через систему взглядов, оценок, норм и умонастроений, основывающихся на имеющихся в данном обществе знаниях и верованиях, и задающих вместе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного иерархию ценностей, а значит, и характерные для представителей данной общности убеждения, идеалы, склонности, интересы и другие социальные установки, отличающие указанную общность от других» [695].

Ж. Дюби выделяет четыре группы ментальных процессов с учетом их длительности:

1) быстротечные и поверхностные, возникающие как реакция группы на действия индивида и наоборот;

2) средние по продолжительности, плавные трансформации, согласующиеся с движением общества в целом, с политическими, экономическими, социальными изменениями;

3) «темницы долгого времени» – ментальные структуры, не изменяющиеся со сменой поколений, но способные измениться в результате быстрых, хотя, может быть, и незаметных, мутаций;

4) наиболее глубоко залегающий ментальный слой, связанный с биологическими свойствами человека. Он неподвижен или почти неподвижен, изменяясь вместе с эволюцией самих биологических свойств [696].

Именно в правовом менталитете зафиксировано право как такой образ правового регулирования, который наиболее целесообразен и оптимален в определенной социокультурной реальности. Этот образ может получить, но может и не получить адекватного оформления в юридической форме [697]. Другими словами, законодательство государства может этот образ должным образом не отразить, исказить.

Для законодателя недостаточно просто обладать правовым сознанием или юридическими знаниями, ему необходимо понимание сущности правового менталитета народа или нации. Это сделает его юридически значимые действия более обоснованными и поддерживаемыми людьми, более осязаемыми и понятными, легитимными для Граждан [698]. Такое понимание «материализуется» в нормах законодательства, придавая им глубокую ментальную обоснованность, психологическую оправданность, а значит, большую эффективность.

Исследование менталитета и важнейших качеств человека очень актуально именно в современных российских условиях, когда, по меткому выражению В. В. Сорокина, имеет место «разрыв единого духовно-правового пространства» [699]. Для России в высшей степени актуально преодоление духовного надлома – кризиса роста в цивилизационном развитии и устранение внешних своекорыстных и чуждых нам вторжений идей вульгарного либерализма, иногда характеризуемых как вестернизация, но приобретающих характер идеологической агрессии [700].

Представляется целесообразным дополнить анализ сущностных качеств личности характеристикой специфических черт русского человека, его этнопсихологических особенностей. Во-первых, в контексте проблем эффективности в праве необходимо обратить внимание на такую обсуждаемую этнопсихологическую черту русского человека, как правовой нигилизм. Так, по справедливому замечанию А. Н. Зрячкина, имеет место отчуждение россиян от правовых установок. В большинстве ситуаций, подпадающих под действие права, люди не могут либо просто не хотят верить в его потенциальные возможности решить свои проблемы так, как того требует социальная справедливость [701].

Следует оговориться, что авторы, пишущие о правовом нигилизме, понимают право как систему установленных государством норм, в его формальном аспекте. В контексте эффективности права данная проблема приобретает несколько иной вид. Если рассматривать право как духовное образование, как форму духовного существования человечества, то проблема правового нигилизма вообще теряет смысл. Как нет человека без души, без духовной основы, так и не может быть отрицания человеком права как системы духовных ценностей, принципов и норм социальной жизни. Думается, что определенный интерес в этом плане представляет рассмотрение проблемы правового нигилизма в России в широком культурном контексте.

В этом контексте правовой нигилизм понимается как проявление определенного правосознания, признающего право, но понимающего его иначе – не так, как понимают его другие. Тогда правовой нигилизм будет обозначать просто то, что субъект правосознания не находит в жизни реального воплощения своего «видения», понимания права. [702]В литературе отмечается, что нигилизм нередко возникает и как результат неудовлетворенности субъекта своим социально-правовым статусом, не адекватным, по его мнению, собственным потенциальным возможностям. Все это составляет «правовую антикультуру личности – сплав незнания права, отрицательных правовых установок, правовой пассивности, противоправной мотивации индивида» [703].

То, что некоторые авторы называют правовым нигилизмом, есть, по сути, нигилизм законодательный, непризнание норм законодательства, неподчинение законам государства. И связан он, как представляется, с ущербностью и изъянами государственной политики, с отчуждением личности от государства.

Понимание права как внутренне согласованного образа жизни, основанного на выполнении гражданского долга, трудно совместимо с государственной институализацией права по западноевропейскому образцу, в центр которого ставятся автономные права и свободы человека [704]. Поэтому эффективность западного права представляется, прежде всего, как надлежащее обеспечение и надлежащая защита прав и свобод человека и гражданина. Эффективность же права в России означает в общественном сознании эффективное понуждение человека к исполнению своего долга, к гармоничному взаимодействию с другими членами общества.

Основа российского мироустройства – не борьба за свои права, не самодовлеющая автономная личность, а взаимопомощь и солидарность людей. И именно в этом контексте должна вестись работа по повышению эффективности права, обеспечению реализации его требований.