Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

Позитивное право конкретного государства в соответствующий исторический период должно:

1) учитывать основополагающие мотивы человека в данном культурно-историческом контексте;

2) вводить комплекс потребностей личности в данном обществе в социально допустимые рамки.

Нормы законодательства призваны, с одной стороны, «обслуживать» и обеспечивать динамизм мотивационной системы человека, а с другой – ограничивать этот динамизм, вводить его в социально приемлемые границы. В противном случае мы получим конфликт позитивного права (законодательства) и конкретно-исторических закономерностей развития психической жизни людей в конкретном обществе. Примеры такого конфликта (обязывание доносить о совершении преступления близким родственником, борьба с мотивами обеспечения материального благополучия и высокими заработками в СССР) показывают нам полную неэффективность соответствующих предписаний либо непродуктивное расходование на обеспечение этой эффективности огромных государственных средств.

Правотворческая политика государства должна учитывать особенности развития и состояния мотивационных систем в обществе, влияния на них этнических, корпоративных, конфессиональных, экономических и иных факторов. Важную роль в этом должны сыграть научные разработки, которые государство должно финансировать. В частности, для государственно-правовой практики представляет интерес теория модальностей значимости. Ряд авторов выделяют так называемые модальности значимости в психическом настрое личности. Так, например, указывается, что реальный психологический смысл модальностей значимости состоит в том, на какие максимальные функционально-энергетические затраты готов пойти человек ради удовлетворения побуждения именно на данном уровне. Эти две характеристики теснейшим образом связаны друг с другом: затраты, предпринимаемые человеком, обычно соответствуют тем положительным или отрицательным последствиям, которые связаны с каждым уровнем удовлетворения.

В мотивационной сфере человека постоянно протекает сложный противоречивый процесс. С одной стороны, все, что становится легкодоступным и не требует значительных затрат, подвергается своеобразной эмоционально-мотивационной адаптации, теряет свою притягательность, значимость, а для своих освободившихся функциональных ресурсов человек активно ищет и находит новые, более трудные и более достойные мотивационные установки. Смысл этой мотивационной «стратегии» состоит в том, чтобы обеспечить наиболее полное проявление и использование имеющихся эмоционально-энергетических ресурсов человека. С другой стороны, человек стремится любое побуждение удовлетворить с наименьшими затратами и как можно быстрее. Согласно этой логике мотивационной «стратегии» человек, наоборот, стремится переключить свои ресурсы с труднодоступных побуждений на более «выгодные», легкодоступные; именно эти последние становятся для него актуально значимыми, а первые выходят из сферы актуально действующих. Смысл этой второй стратегии состоит в более экономном, рациональном использовании имеющихся функционально-энергетических ресурсов. Эти две внешне противоположные, как будто несовместимые тенденции «стратегии» мотивации на самом деле составляют два дополнительных момента, два полюса единой мотивационной структуры [766].

Можно добавить, что и та, и другая «мотивационные стратегии» в конечном итоге направлены на достижение, если можно так выразиться, «самореализационного максимума» человека. Так или иначе, данные стратегии оказывают влияние на выбор целей и средств их достижения. Естественно, что они должны учитываться и при постановке целей законодателем. Соответствие целей и средств их осуществления, устанавливаемых государством, и системы целей и средств личности является важной основой получения соответствующих результатов, а значит, основой обеспечения эффективности норм законодательства.

В ряде работ выделяется еще одна особенность структуры мотивации – соотношение компонентов влечения и необходимости. Эти компоненты внешне выступают как две различные формы побуждений, одну из которых можно обозначить как влечение, непосредственно реализуемая потребность, а вторую – как побуждение типа объективно заданной необходимости, жесткого требования обстоятельств, социальных требований, обязанностей, долга, собственного волевого требования человека к себе и т. д. Эти две формы побуждений также необходимо анализировать как проявления двух противоречивых моментов мотивационной структуры [767]. Следует заметить, что усложнение общественной жизни и системы социальных и технических регуляторов в современном мире предполагает акцентирование внимания общества и государства именно на необходимости. Однако, как представляется, увеличение числа требований, ограничивающих свободную активность людей, не может не сказываться негативно на эффективности социальных, в том числе правовых, предписаний. Чрезмерное ограничение человеческой активности (это подтверждает и печальный опыт многих бывших социалистических государств) приводит в конечном итоге к противоречиям между личностью и государством, личностью и правом.

Источником переживаемой человеком необходимости могут быть как вынуждающие его внешние обстоятельства, так и выявившиеся внутренние противоречия двух или нескольких мотивационных тенденций. Внешние обстоятельства, в свою очередь, могут выступать как в виде непосредственно предъявляемого человеку социального требования, так и в виде требования обстоятельств физической среды, когда сама предметная обстановка заставляет его следовать некоторой необходимости. С. Л. Рубинштейн писал: «Воспитательная работа, ограничивающаяся предъявлением определенных общественных требований, не учитывает, что выполнение извне предъявляемых требований легко может оказаться внешним их выполнением. Целью же должно быть не одно формальное соответствие внешнего поведения требованиям общества, не внешнее приспособление к ним; целью должно быть формирование у человека таких внутренних устремлений, отвечающих не букве, а духу моральных требований общества, из которых в порядке внутренней закономерности вытекало бы моральное поведение» [768].

По нашему мнению, именно формирование таких внутренних устремлений является подлинным, хотя и трудноизмеримым, показателем эффективности как права в целом, так и отдельных норм законодательства.

В организации процесса воспитания и поиске путей повышения эффективности норм законодательства, как уже отмечалось, нельзя игнорировать сложившиеся мотивы, потребности, интересы, идеалы, а необходимо находить разумные формы их удовлетворения и перестраивать их, исходя не только из целей воспитания, но и из свойств реального человека со всеми его недостатками и требованиями. Иначе воспитуемый не примет целей воспитателя, его идеалов, не солидаризируется с ним, займет позицию негативизма, безразличия, противоборства воспитательным влияниям. Кроме того, развитие и «культивирование» в законодательстве социально адекватных мотивов, потребностей и интересов является важным фактором позитивной самореализации личности, а значит, фактором эффективности правовых предписаний. Недаром ряд авторов справедливо указывают на необходимость определения приоритета потребностей в каждом конкретном обществе [769].