Геннадий Есаков - Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки

Подытоживая сказанное, можно отметить две принципиальных черты презумпции mens rea в её современном понимании: во-первых, требование наличия предположительной связи между презюмируемой mens rea и объективными обстоятельствами, дающими основание к такому презюмированию, [1128]и, во-вторых, юридическую природу рассматриваемой презумпции как могущей существовать только в форме допустимого вывода. Именно в плане соотнесения частных случаев презумпции mens rea с данными характеристиками, придающими ей конституционно позволительный статус, и увязана в большинстве своём судебная практика в настоящее время.

В качестве примера приложения первой из отмеченных черт презумпции mens rea , предположительной связи между базисными объективными фактами и презюмируемым субъективным явлением, можно обратиться к так называемой «доктрине смертоносного оружия» ( deadly weapon doctrine). [1129] В соответствии с последней, доказанность одного лишь факта намеренного использования обвиняемым при совершении преступления смертоносного оружия в отношении другого человека достаточна для вывода о том, что он действовал с намерением на причинение потерпевшему смерти или тяжких телесных повреждений, которые с очевидностью должны были повлечь и повлекли смерть. Основанием к такому заключению, в свою очередь, служат объективные по своему характеру суждения, в силу которых «когда одно лицо насильственно атакует другого с опасным оружием, вероятно способным причинить смерть и которое фактически лишает жизни сторону, подвергшуюся нападению, естественная (иными словами, разумно и обоснованно следующая из наличествующих обстоятельству курсив в цитате мой. – Г.Е.) презумпция заключается в том, что оно намеревалось относительно смерти или тяжкого телесного вреда». [1130]

Иллюстрацией действия доктрины смертоносного оружия может служить сравнительно недавний калифорнийский казус. [1131]Высшим Судом округа Фресно трое обвиняемых, Ванг, Янг и Ляо,

были приговорены к девяти последовательно исчисляемым пожизненным заключениям и ряду меньших сроков. Присяжные признали их виновными (помимо иных преступлений) по одному пункту тяжкого убийства и девяти пунктам покушения на тяжкое убийство (§ 187 УК Калифорнии). Согласно фактическим обстоятельствам дела, в ходе «гангстерских разборок» между азиатскими организованными преступными группировками вечером 21 августа 1996 г. осуждённые совершили с разрывом в несколько минут нападения на два жилых дома, при этом убили одного человека, ранили трёх и лишь по счастливой случайности из шести иных потерпевших никто больше не пострадал. В ходе нападений применялось автоматическое огнестрельное оружие большой поражающей мощности, причём стрельба велась с небольшого расстояния (7,5 м в первом эпизоде), было сделано значительное количество выстрелов в направлении домов, хотя из-за темноты стрелявшие и не видели всех лиц, находившихся внутри жилых помещений (ясно они видели лишь в первом эпизоде двух человек, один из которых в итоге был убит, а другой – ранен).

На апелляции Янг и Ванг утверждали, что обвинение в тяжком убийстве могло быть выдвинуто против них только применительно к двум потерпевшим, по одному из которых они намеревались убить в двух жилых домах (соответственно, Чанг Хе и Тухар Фанга), в то время как остальные пункты обвинения не подтверждены доказательствами относительно намерения причинить смерть иным пострадавшим, поскольку из-за темноты они не видели их всех, находившихся внутри помещений, а выстрелы были сделаны ими из движущейся машины.

Апелляционный Суд штата Калифорния отклонил их доводы, указав следующее: «Присяжные сделали обоснованный вывод, исходя из местоположения пулевых отверстий, числа выстрелов (по меньшей мере, пятьдесят в первом эпизоде. – Г.Е .) и использования высокомощного, пробивающего стены оружия (курсив мой. – Г.Е.% что обвиняемые затаили специальное намерение убить каждое живое существо внутри обстрелянных ими помещений… Доводы обвиняемых могли бы иметь силу, если бы был произведён лишь один выстрел в том направлении, где они видели Чанг Хе и Тухар Фанга… § 188 (УК Калифорнии. – Г.Е.) предусматривает, что злое предумышление «является точно выраженным, когда существует очевидное обдуманное намерение неправомерно отобрать жизнь ближнего». В данном случае обвиняемые, когда они стреляли из высокомощного, пробивающего стены оружия в обитаемое жилое помещение, с очевидностью проявили обдуманное намерение неправомерно лишить других жизни (курсив мой. – Г.Е. ). То обстоятельство, что они не могли видеть всех потерпевших, никоим образом не отрицает точно выраженный злой умысел или намерение убить относительно тех потерпевших, кто находился в помещении и подвергался опасности, но, по счастью, не был убит». [1132]

Как явствует из приведённого, суд счёл, что подтверждением субъективного намерения на причинение смерти всем обитателям жилых домов с несомненной достаточностью (исходя из здравого смысла и житейского опыта присяжных) служит объективный факт намеренного использования смертоносного оружия в особенности с такими характеристиками, как в настоящем деле. Именно в силу объективных обстоятельств – смертоносности оружия и характера его использования – и обычно наличествующей в ситуациях подобного рода связи таких обстоятельств с субъективным феноменом mens rea (т. е. намерением причинить смерть другому человеку) были, по мнению суда, обоснованно отвергнуты доводы обвиняемых об ограниченности имевшегося у них намерения на причинение смерти лишь двумя потерпевшими. Сделай обвиняемые по одному выстрелу, как вполне справедливо отметила апелляционная инстанция, можно было бы сделать иной вывод: о том, что намерение на причинение смерти было проявлено только в отношении двух человек. [1133]

Принципиальна для современного понимания презумпции mens rea и её юридическая природа как допустимого вывода.

Следуя рассмотренной серии решений Верховного Суда Соединённых Штатов, суды штатов и федеральной судебной системы стали единообразно трактовать старую презумпцию намеренности относительно естественных и возможных последствий деяния в терминах допустимого вывода (или фактической презумпции), считая, что она «не должна формулироваться так, как если бы она образовывала презумпцию в пользу штата, которую обвиняемый должен опровергнуть». [1134]

Ярким примером тому может служить иллинойский казус 2003 г. [1135]В последнем Верховный Суд штата столкнулся с вопросом конституционности нормы уголовного кодекса Иллинойса о неосторожном убийстве. Согласно § 9–3(Ь) УК Иллинойса, «в делах, связанных с неосторожным убийством, нахождение во время вменяемого нарушения под воздействием алкоголя либо любого другого наркотика или наркотиков должно презюмироваться доказательством неосторожного деяния, если это не опровергается доказательствами противоположного (курсив мой. – Г.Е.)». Сочтя такую формулировку обязательной презумпцией, связанной с возложением на обвиняемого бремени её опровержения, суд решил, «что § 9–3(b) создаёт неконституционную обязательную презумпцию неосторожности». [1136]