Роман Ромашов - Право – язык и масштаб свободы

Высказываемая нами точка зрения качественным образом отличается от позиции В. И. Сергеевича полагающего, что «закон и покон есть порядок, которому человек должен (курсив наш – Р. Р.) подчиняться в своих действиях». Чертами обязательности обладает лишь закон, в то время как покон характеризуется побудительными (управомочивающими) свойствами и в силу этого не порождает у субъекта обязанности исполнения и связанного с отказом от исполнения наказания.

См.: Комлев Н. Г. Указ. соч. С. 140.

Отсюда и определение права как возведенной в закон воли государства (а точнее, государя).

Интересная деталь, решение Сената практически означало признание божественности Императора, в лице которого чудесным образом объединились Отец отечества и его сын – капитан-бомбардир Петр Михайлов.

Латкин В. М. Учебник истории русского права периода империи (XVIII–XIX вв.) / Под ред. и с предисловием В. А. Томсинова. М.: Зерцало, 2004. С. 3.

Тихомиров Ю. А. Теория закона. М.: Изд-во «Наука», 1982. С. 14.

Подобная точка зрения является в достаточной степени традиционной. Впервые вопрос о разделении законов на виды был поднят в Наказе Екатерины II Уложенной комиссии («Наказ управе благочиния»), вошедшем в качестве структурного раздела в Устав благочиния. В Наказе содержится статья «О записании в управе благочиния и обнародовании в городе самодержавной власти изданных узаконений, учреждений и указов». – Российское законодательство X–XX веков: В 9 т. Т. 5: Законодательство периода расцвета абсолютизма. М.: Юрид. лит., 1987. С. 336.

См.: Вернадский Г. В. История права. СПб.: Изд-во «Лань», 1999. С. 107.; Российское законодательство X–XX веков. Т. 4: Законодательство периода становления абсолютизма. М.: Юрид. лит., 1986; Т. 5: Законодательство периода расцвета абсолютизма. М.: Юрид. лит., 1987.

См.: Ельчанинова О.Ю., Оспенников Ю.В., Ромашов Р.А., Ютяева Л.Е. Система источников русского права X–XVIII вв.: монография /Под общ. ред. Ю.В. Оспенникова. Самара: ООО «Издательство АСГАРД», 2014. С. 369.

Российское законодательство X–XX веков. Т. 5. С. 67.

Там же. С. 336.

См.: Латкин В. Н. Указ. соч. С. 4.

Цит. по кн.: Латкин В.Н. Указ. соч. С. 5–6.

Там же. С. 16.

См.: Хаски Ю. Российская адвокатура и советское государство. М., 1993. С. 32

Чельцов-Бебутов М. А. Социалистическое правосознание и уголовное право революции. Харьков, 1924. С. 67–68.

См.: Неновски Н. Единство и взаимодействие государства и права. М., 1982. С. 108.

Вышинский А.Я. Революционная законность и наши задачи // Правда. 1932. 28 июня.

Слово «закон» начинает использоваться для названия нормативно-правовых актов начиная с 1938 г.

В частности, традиционно порядок введения в действие законов СССР устанавливался соответствующими указами, вместе с тем порядок введения в действие Закона СССР «О всеобщей воинской обязанности» 1967 г. устанавливался постановлением.

См.: Ромашов Р. А., Тищенко А. Г. Политико-правовая природа и структурнофункциональные особенности государственной власти в СССР в условиях Великой Отечественной Войны // Государство. Право. Война: 60-летие Великой Победы / Под общ. ред. В. П. Сальникова, Р. А. Ромашова, Н. С. Нижник. СПб.: СПб университет МВД России, 2005. С. 255–268.

За четыре военных года состоялось всего три сессии ВС СССР: в июне 1942 г., в феврале 1944 г. и апреле 1945 г.

В контексте подобного понимания вполне допустимо существование взаимоисключающих позиций. Нарушение законов государства – преступление, влекущее наказание за нарушение конкретного закона. Исполнение закона государства в том случае, если этот закон является неправовым (несправедливым, бесчеловечным и т. п.) – преступление, влекущее наказание за законопослушное, но противоправное поведение. Второй вариант возможен только в том случае, если перестала существовать система законодательства объявленного неправовым. Фашистских преступников судили не потому, что они нарушали законы своего государства, а потому, что государство, которому они служили, проиграло войну. В противном случае, ситуация бы повторилась зеркально, с той лишь разницей, что места обвиняемых заняли бы представители антигитлеровской коалиции.

В данном случае следует помнить значение слова «право» как направления движения. Это направление может быть задано в приказном порядке («Кто там шагает правой? Левой! Левой! Левой!» – Маяковский В. В. Левый марш //Сочинения в двух томах. Т. 1. М.: Изд-во «Правда», 1987. С.107), либо избрано самостоятельно («Каждый свой выбирает путь, прав, быть может, а может, неправ». – Ромашов Р. А. Я уйду как проходит дождь //Околесица. СПб.: Изд. дом «Сентябрь», 2003, С. 8). Если право выбора принадлежит субъекту, то он реализует его так, как видится правильным ему, при этом права других, следовательно, и другие правила (в смысле направления деятельности), воспринимаются как опосредованные собственной правотой категории.

Если рассматривать закон как объективное право, то он должен обладать следующими качествами:

– закон является общеобязательным не зависимо от участия в его разработке и принятии конкретного субъекта;

– закон считается истинным (правильным, правовым), не зависимо от субъективной оценки его положений отдельными лицами;

– закон получает реализацию как в случае законопослушного, так и в случае противозаконного поведения субъекта.

Думается, что изначально слова «устав» и «указ» носили практически тождественный характер и выступали как персонифицированные волеизъявления суверена (государев указ) с той лишь разницей, что устав (от слова установленный – окончательно закрепленный) носил однозначно императивный характер, а указ (указание вариантов возможного, должного, недопустимого поведения) содержал в себе некоторую диспозитивность, связанную с выбором возможных средств и методов реализации властного предписания. Не более чем версией является и другая точка зрения, в соответствии с которой устав (от слов «уста», «устье» прежде всего символизирует некоторое первоначало, исходную точку рождения соответствующей информации). В свою очередь, «указ» в содержательном смысле в большей степени ориентирован на метод доведения необходимой информации до адресата.

Указ (устав) может иметь статус закона как обладающего наибольшей юридической значимостью документа. К примеру, силой закона в сфере военной службы обладает Воинский устав, основным законом для большинства субъектов Российской Федерации является Устав субъекта, Указы Президента Российской Федерации при определенных обстоятельствах наделяются юридической силой федеральных конституционных и федеральных законов.