Роман Ромашов - Право – язык и масштаб свободы

Представьте себе следующие названия субъектов России: «московская Россия», «татарская Россия», «еврейская Россия», «свердловская Россия». Любой здравомыслящий человек тут же скажет, что подобный подход абсурден. Вместе с тем ни у кого не вызывает возражений, что структурными элементами права выступают государственное право, гражданское право, уголовное право, каноническое право, право прав человека и т. д.

См.: Ромашов Р.А. Публичное, корпоративное, личное право: некоторые проблемные аспекты соотношения //Публичное, корпоративное, личное право: проблемы конфликтности и перспективы консенсуальности: Материалы V международной научно-теоретической конференции. Санкт-Петербург, 2–3 декабря 2005 г. / Под общ. ред. В.П. Сальникова, Р.А. Ромашова, Н.С. Нижник: В 2 ч. Ч. 1. СПб.: СПбУ МВД России, 2005. С. 3–4.

См, Поляков А,В, Общая теория права, Курс лекций, СПб, Издательство «Юридический центр Пресс», 2001, С, 489,

См, Большой юридический словарь /Под ред, А,Я, Сухарева, В,Д, Зорькина, В,Е, Крутских, М, ИНФРА-М, 1999, С, 570,

Оль П,А, Обоснование идеи публичного интереса в западной и отечественной политико-правовой мысли: некоторые аспекты правопонимания //Публичное, корпоративное, личное право: проблемы конфликтности и перспективы консенсуальности: Материалы V международной научно-теоретической конференции, Санкт-Петербург, 2–3 декабря 2005 г, /Под общ, ред, В,П, Сальникова, Р,А, Ромашова, Н, С, Нижник: В 2 ч, Ч, 2, СПб, СПбУ МВД России, 2005,С, 147,

Кстати, зачастую возможности публичного права используются для обеспечения индивидуальных и корпоративных интересов субъектов, приближенных к центру публичности. В качестве примера может быть назван Федеральный закон «О гарантиях президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и его семье», практически полностью повторяющий текст одноименного Указа № 1 Президента России В. В. Путина.

В данном случае закон понимается в широком смысле и означает любой нормативный правовой акт, принимаемый наделенным соответствующей компетенцией субъектом (центром публичности) от имени всего государственно-организованного сообщества, обладающий высшей по сравнению с другими документами юридической силой и действующий в пределах пространственной и социальной юрисдикции государства. См. Ромашов Р.А. Соотношение понятий «право» и «закон»: юридико-лингвистический анализ / /Проблемы понимания права: Сборник научных статей. Серия: Право России: новые подходы. Выпуск 3. Саратов: Научная книга, 2007. С. 52.

Данное положение является продолжением п.2 ст. 4, в котором говорится: «Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации».

Фиге Э. Либерализм. В кн.: О свободе. Антология мировой либеральной мысли (I половина XX века). М.: Прогресс-Традиция, 2000. С. 33.

Там же. С. 53.

Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. Т. 1. Чары Платона. М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992. С. 141.

А. В. Поляков наряду с корпоративным правом выделяет спортивное право и игорное право, имеющие, по сравнению с корпоративным, более открытый и универсальный характер. – См.: Поляков А. В. Общая теория права: Курс лекций. СПб., 2001. С. 349.

Честнов И.Л. Частное, публичное и запретительное право в связи с личным правом //Публичное, корпоративное, личное право: проблемы конфликтности и перспективы консенсуальности: Материалы V международной научно-теоретической конференции. Санкт-Петербург, 2–3 декабря 2005 г. /Под общ. ред. В.П. Сальникова, Р.А. Ромашова, Н.С. Нижник: В 2 ч. Ч. 1. СПб.: СПбУ МВД России, 2005. С. 11.

В частности в учебнике по общей части Уголовного права под редакцией докторов юридических наук, профессоров И.Я. Козаченко и З.А. Незнамовой выпущенном московским издательством «НОРМА» в 1998 г. отмечается, что «Отношения урегулированные уголовно-правовыми нормами, органично распадаются на две неоднозначные в социально-ценностном восприятии группы: на отношения необходимые, позитивные, а потому и социально-полезные и отношения отклоняющиеся, негативные и в силу этого социально-вредные…Указанные группы в результате их юридического оформления приобретают статус правоотношений, в том числе и уголовных». Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов/ Отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова. М.: НОРМА, 1998. С. 14. В этом же издательстве и в том же году вышел учебник под редакцией докторов юридических наук, профессоров А.Н. Игнатова и Ю.А. Красикова, в котором в частности отмечается, что «Уголовное правоотношение возникает в момент совершения преступления. Оно заключается в обязанности государства раскрыть преступление, установить виновного и применить к нему уголовно-правовые меры, предусмотренные законом» (в данном случае интересно то, что осуществление правовосстановительных функций по отношению к фактическим жертвам преступления, авторами в качестве содержательного элемента уголовно-правового отношения не рассматривается – прим. Р.Р.). Кроме того в этом же учебнике отмечается, что ряд отечественных авторов (И.Я. Козаченко, А.С. Молодцов, Е.Ф. Мотовиловкер) отождествляют уголовную ответственность с уголовным правоотношением, считают, что она возникает в момент совершения преступления, так как в этот момент возникает уголовно-правовое отношение между лицом, совершившим преступление, и государством». Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2-х томах. Т.1. Общая часть. / Отв. ред. А.Н. Игнатов, Ю.А. Красиков. М.: «НОРМА», 1998. С. 74–75.

В данном случае, нет ничего удивительного в том, что те же российские граждане, отвечая в рамках социологических опросов на вопрос о том, с какой из государственных структур они связывают наибольшее нарушение своих прав, называют органы внутренних дел, которые в нормативном плане как раз и должны те самые права граждан охранять.

Так, в советской России, факт насильственного захвата власти партией большевиков рассматривался не как особо тяжкое преступление (к таковым данная категория преступлений относится в действующем УК России), а как революционное восстание масс, «открывающее новую страницу отечественной политической истории». Соответственно действия профессиональных революционеров по экспроприации денежных средств, квалифицируемые в уголовном праве Российской Империи как грабеж и разбой, рассматривались в «новой российской истории» как проявление революционной героики профессиональных революционеров, таких как С.Камо, И. Джугашвили, Г. Котовский и др. Пример подобной интерпретации. На вопрос о том относится ли разбойничья деятельность Г. Котовского к уголовной, его сын Г.Г. Котовский, кстати, крупный советский ученый индолог, со всей убежденностью отвечает отрицательно: «Предположим, отец и в самом деле был просто уголовником. Но как тогда объяснить такой факт: после того как он бежал с каторги из Сибири в Россию, он устроился управляющим крупного имения по подложным документам. Казалось бы, получил хорошее место с хорошим жалованьем. Блестяще справлялся со своими обязанностями. Что еще нужно? Но отец вновь начинает грабить богатых. Почему? Что, он уголовник по своему психофизическому состоянию? Конечно, рядом с ним были настоящие одесские бандюги, которые после грабежа получали свою часть (попробовал бы отец с ними не поделиться!). Но свою часть награбленного раздавал окрестным жителям и часть средств переправлял в Бессарабию. Значит, он действительно грабил по идейным соображениям и был своего рода Робин Гудом XX столетия». Беляев А. Кто убил Робин Гуда революции? http:// www.peoples.ru/family/children/kotovskiy/