Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Соответственно сказанному, недостоверными должны считаться любые доказательства, которые воспринимаются отрицательно, как неправдивые или блудливые. Такие сведения искажают факты, события и обстоятельства, и создают порочное представление о существе и характере исследуемых процессов и людских данных, создают неопределённость в восприятии, противоречивые чувства. Недостоверность может быть порождена как намеренной ложью источника, так и его заблуждениями, болезненно-искажённым восприятием, ошибками, забывчивостью, впечатлительностью. Это что касается людского ресурса. Материальные носители информации сами по себе могут нести неправду, так как всё в этом мире подвержено порче, что саморазложением, что от соприкосновения с иными материями, а то и намеренным вмешательством в их судьбу всякого рода негодяев, негодность привносящих. К недостоверным (одновременно и недопустимым) относятся, в частности, и любые предположения, домыслы, догадки, слухи, которые не содержат категоричных высказываний и констатаций или не имеют источника, по которым их можно бы было проверить.

Когда любой из нас, не являясь очевидцем событий, получает некую информацию о них, то в нормальном режиме восприятия не может заранее судить о её верности или ложности. И после изучения той информации по одному сиротскому источнику так же сложно прийти к однозначным выводам о правдивости. Хотя и сама информация по содержанию уже после первичного с ней ознакомления может вызывать чувства доверия или наоборот, если зримы, например, явные противоречия. Для полноты и всесторонности требуется совокупность информации по одному и тому же вопросу и желательно от различных, независимых друг от друга источников. Одно дело, когда событие по подготовке сбыта наркосредств описано подозреваемым в "явке", протоколе его допроса, в протоколе очной ставки, пусть даже и несколькими свидетельствами от не вполне заслуживающих доверия оперов наркоконтроля, другое – если те же события, кроме подозреваемого, изъясняют независимые свидетели, результаты осмотров и экспертиз, кадры видеонаблюдений. Поэтому, при малости объёма самих предметных сведений или при крайней скудности источников рабочей информации может оказаться вообще не достаточно, чтобы оценить достоверность, сделать однозначные выводы об этом. Тогда вопрос достоверности зависает, остаётся как бы открытым, и достоверность не решается. Эта непонятка может протянуться сколь угодно долго, пока не будут обнаружены новые данные, полезные оценочным задачам.

Опять же, в Законе нет и, думаю, не может быть прописано подробных процедур по установлению достоверности. Общие требования справедливости разбирательства требуют критического отношения к любой выдаваемой "на гора" информации. Критическое не путать с кретиническим, как происходит у мусоров на деле. Критически относиться – не значит пропускать всё через шельмование и направленно изыскивать пороки, но только использовать подход большой осторожности, заранее не решая для себя о достоверности или недостоверности, удерживаясь как бы в нейтрале, оставляя в работе буфер для сомнений. В этом случае не годен принципиальный механизм презюмирования, здесь не может быть заведомых опорных предпочтений в пользу той или иной оценочной характеристики. Так должно быть в нормальном порядке, при порядочном производстве. Но как далека отечественная практика от подобного понимания (666 километров пёхом)!

Мусора культивируют обвинительные предпочтения: презюмируется достоверность любых доказательств стороны обвинения и недостоверность всяких сведений от защиты, не согласующихся с первыми. Тот же суд настроен слепо доверять доказательствам, представляемым от обвинения, принимает их "на верочку" и не обременяет себя не то чтобы тщательной, но проверкой вообще. А если имеются (вдруг) противоречия, то суд двинет булками по пути тупой выборки сведений, наиболее выгодных целям обвинения. Это происходит как бы программой установочных предпочтений по умолчанию, свободным парением топора до тех пор, пока не будут представлены жёсткие опровержения достоверности, не возбудятся глубокие, непреодолимые сомнения в чистоте информации. И, наоборот, в отношении доказательств защиты заранее предполагается их кривота. Этим доказательствам суд заведомо не доверяет, берёт их в тиски отторжения и любые сведения от защиты подвергает самой тщательной ревизии, а источники этих сведений – невероятному давлению. Нередко это происходит в самых агрессивных тонах. Мусора целенаправленно изыскивают любые формальные поводы, чтобы опорочить доказательства защиты. Весь помысел: обосрать и зарыть. При этом для переубеждения суда в пользу позиции защиты потребуется значительно больше опровержительной информации, так как при равности весовых чаш в Фемочкиных клешнях, чашу стороны обвинения откровенно подкручивают. Совокупности обвинительных доказательств должна противостоять кратно большая совокупность твои грузов.

Как при дележе добычи, пусть не всегда заслуженно, делят и доказательства: на доказательства обвинения и доказательства стороны защиты. Сведения фильтруют под позицию и интересы одной из сторон, выценивая в них обвинительные или оправдательные качества.

В прайде нет согласия, и уже при первом дербалове добычи нам с тобой на справедливость и понимание лучше бы не уповать. Само по себе заявление стороны об отношении того или иного доказательства к ней, к интересам этой стороны, не является определяющим. Мало ли кто и как доказательства расценил для себя своим разумением. Главное – существо доказательства и его реальное влияние во благо или во вред интересам каждой стороны. Поэтому, если сторона обвинения, например, ссылается как на своё доказательство на сведения по протоколу очной ставки, а реальное содержание сведений в этом протоколе противоречит версии обвинения, то сторона защиты вправе считать эти сведения доказательством защиты, вправе относить их к своей базе.

Размежевание вслед интересам сторон, бля буду – хлопотное занятие, и оное требует чёткого распознавания, установления ценности и массы доказательственного продукта. Всякая сторона и любой активный участник от сторон вправе давать собственную оценку по относимости сведений "за меня, за нас" или "против". Любые споры по этому поводу между сторонами или среди отдельных участников внутри сторон, хотя и состоятельны, а иногда и неизбежны, но фактически не подлежат разрешению каким-либо независимым арбитром в традиционном порядке рассмотрения дела по существу такого спора. Официальных актов о признании данных качеств не выносится, постановлений об этом не принимается. Меж тем такие мнения участников должны учитываться.