Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Другой напряг – контроль за правильностью получения и представления доказательств, то есть за соблюдением правил (порядка) осуществления этих процедур. Мы вынуждены реализовывать свои права в условиях жесточайшего формализма и давления. Тактическая непредусмотрительность, несоблюдение элементарных правил сбора, хранения, закрепления, представления и исследования доказательств грозят их утратой путём исключения из оборота ввиду недопустимости. Что требует адекватных усилий по сбережению своих доказательств и изничтожению сведений противника. Все действия, охватываемые общим термином «представление», должны проверяться по их соответствию правилам УПК и другим специальным нормативам. Велико будет разочарование, когда ценное тебе и такими трудами добытое доказательство будет отвергнуто из-за невыполнения каких-то условий формального свойства, и не сможет оказать ожидаемого влияния на решения властей. Возникнет до отчаянного тупая ситуация: доказательство существует, существенно по значению, но не может быть использовано; право имеется, а поди ж ты воспользуйся им.

Право представлять доказательства само по себе не мыслимо в отсутствие права и предшествующей возможности обвиняемого собирать (добывать) эти доказательства. Ну правда, крайне ограничена оказывается возможность что-либо представить, если это не может быть получено в распоряжение целевое. (Ты вправе показать «fuck» ампутированной рукой). Здесь кроется очередная законодательная уловка. В Законе, хотя и предусмотрено право обвиняемого собирать доказательства (с. 86.2 УПК), однако не зарезервирована встречная обязанность органов власти, организаций и частных лиц представлять обвиняемому натурой или в иной форме отображения какую-либо информацию или предметы. Гипотетически, обвиняемый может реализовывать своё это право путём обращения за содействием к посредникам – сторонним органам и лицам в целях получения через них требуемого материала (например, через суд или адвоката). Но этим обвиняемый поставлен в прямую зависимость от воли и действенности таких посредников. Мы же понимаем, что такие псевдо помощники, впрочем как и сами владельцы материалов, имеют широкий спектр формальных оснований для отказов, то есть удушению самой возможности что-либо добыть. В их ответах мы найдём ссылки на само отсутствие обязанности удовлетворять запрос, на закрытость информации, откровенный текстовой понос и т. п. При этом большинство искомых сведений действительно связаны с охраняемыми законом личными или персональными данными, регистрационными учётами, коммерческой или банковской тайной, и прочими базами данных, доступ к которым ограничен. А частные лица могут руководствоваться и просто нежеланием. Вот, допустим, к тебе – вольному фермеру, поступил бы запрос от какого-нибудь арестанта из СИЗО о предоставлении ему твоей любимой лопаты или свидетельства о рождении твоих детей, или письма от тёти Фроси, или бы с прошением слёзным явиться в суд свидетелем. Как резво бы бросился ему способствовать в просьбах таких? То-то. Куда бы не сунулся обвиняемый с запросами такими, адресаты постараются отказать, как минимум с отсылкой по такому праву и возникновению у них обязанности что-либо представлять только при обращениях со стороны властных структур. Но чаще – тупо в молчанку играют.

И другой отрицательный фактор. Та информация и предметы, которые обвиняемый всё же способен получить, ко времени представления их мусорам не будут являться «доказательствами». Такое качество у этих материалов появиться только после их принятия к делу и признания доказательствами решением об этом. Вот и получается, что обвиняемый объективно лишён возможности представлять именно Доказательства. Исключение имеется лишь в возможности представлять уже находящиеся в деле доказательства, например, представлять суду документы, собранные органом расследования, но отождествляемые обвиняемым как «доказательства защиты». Из этого всего следует один вывод: собственно обвиняемый, в отличии от того же адвоката-защитника, фактически не имеет реальной возможности получать, а значит и представлять доказательства. Тогда и само Право обвиняемого представлять доказательства, кроме скудных возможностей представлять собственные показания, допрашивать участников с позволения следака или суда, ссылаться на материалы дела, – это Право является абстрактным, декоративным, так как не обеспечено эффективным механизмом реализации Права, обременено практическими и нормативными препятствиями, действует не самостоятельно, но только через волю других лиц.

Можно сколь угодно долго рассуждать о наличии и прямом действии конституционного права получать затрагивающую конституционные права информацию и соответствующую этому праву обязанность эту информацию предоставлять. Но… Не всякая доказательственная информация напрямую затрагивает именно конституционные права. С эти качеством ещё нужно суметь увязать свои доводы и представить должные основания. И вовсе ничтожны способности обвиняемого заполучить сведения «закрытого типа» о других лицах. Неизбежным окажется необходимость обращаться отдельно в исковом порядке с требованиями о восполнении самого права. А это всё связано с серьёзными затратами времени и средств. Кроме того и сама встречная обязанность распространяется только на органы власти и организации. У физических лиц и индивидуальных предпринимателей такой обязанности нет, и от этих субъектов через такое Право искомых сведений не добьёшься, не принудишь ты их аргументом обязанностей. Если только добровольностью они не откликнутся. По всем этим условиям очевидно явное неравенство. Сторона обвинения наделена чрезвычайными преимуществами по представлению доказательств. Мусорам по первому их требованию предоставляют любую информацию, включая судебно-разрешительную, да и без соответствующих решений суда, даже в тех случаях, где только такой порядок установлен обязательной предпосылкой. Отдельные прерогативы действуют в исключительном праве мусоров решать вопросы проведения следственных действий, например, проведения экспертиз, через которые только и могут быть получены, а затем и представлены важнейшие доказательства. Защита аналогичными возможностями не располагает, она повязана уровнем порядочности и совести мусоров – откровенных противников.

Само понятие «представлять» имеет несколько значений, которые обеспечивать должны всю полноту правомочий. Представлять – в смысле направлять, передавать физически от субъекта к субъекту в данном случае доказательство или информацию о доказательстве (субъект – человек или юридическое лицо). Представлять – в смысле раскрывать содержание, свойство и характеристики доказательства, давать его оценку, создавая в сознании других сущностную картину, образ доказательства. Представлять – в смысле выносить на обсуждение, инициировать исследование сведений и привлекать к ним внимание вообще.