Олег Лекманов - «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

Текст стихотворения Мандельштама “Сестры – тяжесть и нежность – одинаковы ваши приметы…” мы приводим на с. 490–491. Это стихотворение было написано не “только на прошлой неделе”, а еще в марте 1920 г., в Коктебеле (см.: 236, с. 567–568). В его первом варианте действительно была строка “Легче камень поднять, чем вымолвить слово: любить” (там же: 456), о причине замены которой Мандельштам в 1924 г. рассказал П. Лукницкому: “Гумилев говорил, что это по-негритянски” (222, с. 113).

С. 210 Я ненавижу бред / Однообразных звезд. – С ошибкой цитируются начальные строки стихотворения Мандельштама 1912 г.:

(226, т. 1, с. 17)

С. 210 Что, если над модной лавкой… – Опустится вдруг звезда? – С ошибками цитируется финал стихотворения Мандельштама 1912 г.:

(226, т. 1, с. 16–17)

С. 210– Как не посмеет? Разве не про него “откушенный нос”? Это же нос Гумилева. Ваш зуб, а его нос. – Еще одно свидетельство спешки, в которой компоновался итоговый, книжный вариант НБН: в нем не осталось строк об “откушенном носе”, как и упоминания о “морковных лепешках” (см. в НБН на с. 209).

С. 211 И Жорж тоже разлюбил меня. – За него самого. – Сравните у Рюрика Ивнева, в воспоминаниях которого изображается “Георгий Иванов, в ту пору бравировавший своей дружбой с Осипом Мандельштамом, который, в свою очередь, «выставлял напоказ» свою дружбу с Георгием Ивановым. И тому и другому, очевидно, нравилось «вызывать толки». Они всюду показывались вместе. В этом было что-то смешное, вернее, смешным было их всегдашнее совместное появление в обществе и их манера подчеркивать то, что они – неразлучны. Георгий Иванов в присутствии самого Мандельштама часто читал в «Бродячей Собаке» и в других местах стихи о дружбе, где были такие строки:

Но вскоре им, очевидно, надоела эта комедия. Осип Мандельштам «остепенился», а Георгий Иванов начал появляться с Георгием Адамовичем” (291, с. 41).

Приведем также фрагмент из мемуаров самого Иванова: “Были времена, когда мы были настолько неразлучны, что у нас имелась, должно быть, единственная в мире визитная карточка: «Георгий Иванов и О. Мандельштам». Конечно, заказать такую карточку пришло в голову Мандельштаму, и, конечно, одному ему и могло прийти это в голову” (157, т. 3, с. 320). Сравните в первой публикации фрагментов из НБН подробность, которая, по-видимому, была впоследствии убрана О. именно из-за слишком очевидного сходства с только что процитированным местом из мемуаров Г. Иванова: “Даже хотели завести общую визитную карточку:

Георгий Владимирович Иванов

и

Осип Эмильевич Мандельштам” (273, с. 69).

С. 211– У Жоржа была прислуга. – …лестно быть принятым за Пушкина. – Сравните в мемуарах Г. Иванова о Мандельштаме:

“…он был похож чем-то на Пушкина… Это потом находили многие, но открыла это сходство моя старуха горничная. Как все горничные, родственники его друзей, швейцары и т. п. посторонние поэзии, но вынужденные иметь с Мандельштамом дело, она его ненавидела. Ненавидела за окурки, ночные посещения, грязные калоши, требования чаю и бутербродов в неурочное время и т. п.

Однажды (Мандельштам как раз в это время был в отъезде) я принес портрет Пушкина и повесил над письменным столом. Старуха, увидев его, покачала укоризненно головой: «Что вы, барин, видно, без всякого Мандельштамта не можете. Три дня не ходит, так вы уж его портрет вешаете!»” (157, т. 3, с. 201).

С. 211–212 А вот в Киеве… – И никто не смел со мной спорить. – В мемуарах других авторов о Мандельштаме и в летописи его жизни сведения об этой встрече поэта с почитателями в Киеве не отложились.

“Дано мне тело” – текст этого стихотворения см. на с. 579.

“Есть целомудренные чары…” — первая строка стихотворения Мандельштама 1909 г., вошедшего во второе издание “Камня”:

(226, т. 1, с. 5–6)

“Сегодня дурной день”. — Начальная строка стихотворения Мандельштама 1911 г., вошедшего и в первое, и во второе издания “Камня”:

(226, т. 1, с. 13–14)

Мы ежедневно встречались в кафе на Николаевской улице… – Речь идет о знаменитом кафе (иногда его называли клубом или рестораном) ХЛАМ (Художники, литераторы, артисты, музыканты), располагавшемся в Киеве на Николаевской улице, д. 1/3 (ныне – улица Городецкого), в подвале гостиницы “Континенталь”. О нем можно прочитать, например, в воспоминаниях Сергея Юткевича: “Кого только не встречал я в этом кафе, где на мраморных столиках гостили только стаканы с чаем, эти же столики гораздо чаще сдвигались, образуя импровизированную эстраду для выступлений поэтов – Осипа Мандельштама, Юрия Смолича, Эммануила Германа, Павло Тычины” (426, с. 78).

С. 212 Тамошний мэтр Бенедикт Лившиц совсем завял при мне. Должно быть, люто мне завидовал, но вида не подавал. – Поэт Бенедикт Константинович Лившиц (1886–1938) был близким другом Мандельштама и пропагандистом его творчества. Их отношения, по воспоминаниям самого Лившица, носили “черты товарищества по оружию” (208, с. 516). Впрочем, в статье как раз 1919 г. Лившиц высказался о поэзии Мандельштама не слишком благожелательно: “Все творчество Мандельштама, построенное почти исключительно на эффекте разностного восприятия известной звуковой его величины (отдельного слова или целого предложения), рассчитано <���…> на весьма узкий круг лиц, способных принять игру ощущений, предлагаемую им, этим безусловно интересным, но упадочным поэтом” (207, с. 45).