Мария Елифёрова - #Панталоныфракжилет

Противоречия разрешаются, если предположить, что имя необходимо для идентификации личности внутри собственной родословной (родственники же с большой долей вероятности принадлежат к одной этнической и конфессиональной группе). Наши современные сочетания “имя + фамилия” (а у русских, болгар и корейцев имеются также и отчества) отражают именно родственные связи. В древности, когда люди жили малыми группами, для идентификации родичей хватало одного имени, но при разрастании сообществ все чаще возникали проблемы. Людей, которых надо различать – как современников, так и предков, – становилось слишком много. Древние греки пробовали добавлять к имени информацию о месте происхождения, чтобы отличать, скажем, Диогена Лаэртского от Диогена Синопского . Более сложную систему развили римляне, у которых имена были тройными: первое имя (преномен) было собственно именем, затем следовало родовое имя (номен), а затем прозвище (когномен). Например, Гай Юлий Цезарь ( Gaius Julius Caesarus ) означает “Гай из рода Юлиев по прозвищу Цезарь”. Отметим, что “прозвища” у римлян необязательно были семантически прозрачны – в случае с “Цезарем” сами римляне расходились во мнениях, что означает это слово и какова его этимология. Дочерей называли по родовому имени отца: Юлия была дочерью мужчины по имени Юлий . Система личных имен у римлян была крайне консервативна и ограничивалась очень узким набором. Но даже и в римскую систему имен проникали заимствования. Например, римские рабы часто носили греческие имена (вначале потому, что они могли быть реальными этническими греками, позже греческие имена им мог давать хозяин). Став вольноотпущенником, раб вместе с римским гражданством получал преномен и номен бывшего хозяина, а греческое имя становилось когноменом [89] Фёдорова Е. В. Имена в античных латинских надписях // Введение в латинскую эпиграфику. – М.: МГУ, 1982. – С. 85–101. .

Итак, в принципе имя может быть заимствовано, если в сообщество приходит представитель другой этнической группы и достаточно долго проживает там. Но архаические сообщества нередко сопротивляются такой инновации и требуют, чтобы новый член сменил свое имя и стал именоваться по традиции. В наши дни ритуал “приема в племя” с получением туземного имени даже стал популярным туристическим аттракционом. Не столь весело, вероятно, чувствовали себя иностранцы в Московской Руси XVI–XVII вв.: московские писари запросто переименовывали Джона в Ивана (и хорошо еще, если не в Ивашку , как требовал протокол официальных обращений в Московском царстве), Джерома – в Еремея, Вильяма – в Ульяна, Якоба – в Якушку . Под пером особо креативных чиновников даже немец Готфрид становился Богданом – очевидно, составители документов не упускали случая похвалиться знанием немецкого, демонстрируя, что понимают этимологию имени с основой на Gott- [90] Полонский Д. Г. Самоуничижительная модификация имен “иноземцев” под пером русских приказных конца XVI–XVII вв. // Именослов. История языка. История культуры / Отв. ред. Ф. Б. Успенский. – М.: Ун-т Дмитрия Пожарского, 2012. – С. 81–112. . Хотя в наши дни на любом курсе теории перевода вам скажут, что имена переводить не принято. Любопытное исключение из этого правила составляют индейские имена: Кожаный Чулок Фенимора Купера, конечно же, в английском оригинале Leatherstocking , а, например, в итальянском переводе – Calze di Cuoio .

Однако имена Иван, Ульян, Еремей ничуть не более русские, чем Джон, Уильям или Джером . Они заимствованы, просто это произошло давно и они стали привычными в русском быту. Как же все-таки происходит заимствование имен, учитывая, что сообщества обычно сопротивляются внедрению чужеродной ономастики? Факторов, способствующих проникновению заимствованных имен в обиход, множество: религия, политика, культура и другие. Наиболее интересны для нас два пути такого межнационального обмена.

Если, допустим, какое-то сообщество официально принимает одну из авраамических религий (христианство, иудаизм или ислам), это часто ведет к смене имен с “языческих” на “христианские”, “мусульманские” и т. д. Часто, но не всегда. У греков, например, никакого разграничения между “языческими” и “христианскими” именами не было и нет: так, имя Филипп ( Philippos ) ныне считается православным, поскольку так звали апостола из Нового Завета, но то же имя носил отец Александра Македонского задолго до христианской эры. Да и само имя Александр и православными, и католиками, и протестантами ныне ощущается как вполне христианское.

Однако, когда христианство попадает в регионы, где с ним еще не были знакомы раньше, новообращенным начинают давать имена святых, уже канонизированных соответствующими церквями ранее. А поскольку местные святые пока еще не появились, имена даются в честь иностранных святых – например, Георгия Победоносца, который оказался одним из самых популярных покровителей во всем мире. Вряд ли, к примеру, Джордж Клуни догадывается, что он тезка Юрия Долгорукого и что они названы в честь одного и того же святого. Имя Юрий – исторически не что иное, как вариант произношения имени Георгий (сокращение из древнерусского Гюргий ).

Отношения между языческим и крестильным набором имен в разных странах складывались по-разному. На Руси языческие имена бытовали параллельно с крестильными вплоть до петровской эпохи, когда они были запрещены. Многие из наших предков не использовали свои христианские имена ни в быту, ни даже в документах. Знаменитые новгородские берестяные грамоты пестрят именами наподобие Гостята, Доманег, Миронег, Путила, Нежка, Жирята, Твердислав и т. д. [91] Зализняк А. А. Древненовгородский диалект / Изд. 2-е. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – С. 204–216. Интересующиеся этой темой могут также обратиться к порталу http://gramoty.ru , на котором выложена большая часть полных текстов найденных берестяных грамот. Сами русские князья долгое время предпочитали официально называться языческими именами – например, всем известный князь Владимир, креститель Руси, носил христианское имя Василий, но сейчас об этом знают только специалисты по древнерусской истории. Ведь и в летописях, и на монетах собственной чеканки он именуется Владимиром [92] Гайдуков П. Г., Калинин В. А. Древнейшие русские монеты // Русь в IX–XI веках: археологическая панорама / Ин-т археологии РАН; отв. ред. Н. А. Макаров. – Москва; Вологда: Древности Севера, 2012. – С. 415–412 (с фотографиями монет). . В этом смысле Юрий Долгорукий – скорее исключение для домонгольской эпохи.