Ирина Фуфаева - Как называются женщины [Феминитивы: история, устройство, конкуренция] [litres]

Впрочем, модель - ец/-ица, то есть образование феминитивов на - ица, парных к обозначениям деятеля на -ец, кое-какой потенциал сохранила, но об этом позже.

А уж что касается феминитивов на – ja, - ея, -ха, -иня ,тут мы донашиваем последнее: игуменья – от игумен, болтунья – от болтун, гостья – от гость, ворожея, швея, пряха, сваха, монахиня. Другие, например жнея, ткаха, уже исчезли из языка.

• Совсем не осталось следов от старинного суффикса женскости - лья .Все феминитивы, скроенные по этому лекалу: ткалья, бралья, прялья , давно забыты. Свет на его происхождение проливает сохранившееся диалектное вралья. Герой рассказа поморского писателя Бориса Шергина “Митина любовь” (1947) говорит: “Соврала номер-то, вралья редкозубая!”

Поскольку нам известно литературное враль , ясно, что в основе загадочного - лья лежит суффикс деятеля - ль, сохранившийся и в слове коваль, кстати, в рассматриваемую эпоху имевшемся. Также в подписи под рисунком рукописи XVI века мы видим слово ораль – пахарь, от орати – пахать. Этот же суффикс – в менее известных каталь, строгаль и макаль [6] Как объясняет Толковый словарь русского языка под редакцией Дмитрия Ушакова, это, соответственно, рабочий, который подвозит грузы, рабочий-строгальщик и рабочий макательного резинового производства. от катать, строгать и макать. Да и хахаль сюда же. Ткаль “ткач” сохранилось в диалектах, а слов браль, пряль мы не знаем, и, судя по всему, феминитивы образованы напрямую от глаголов брать, прясть . Среди муженезависимых феминитивов и пряха, и большуха (старшая по обители или старшая женщина в большой крестьянской семье).

Конечно, всегда есть вероятность, что феминитив просто потерял свою пару, не зафиксированную в письменных документах. И все-таки в некоторых случаях сама семантика не оставляет места сомнениям. Например, ясно, что слово первородица – родящая впервые – образовано напрямую, без посредничества мужского слова.

Стоит отметить и такие непарные образования, как баяльница – ворожея, колдунья (ср. в Словаре Даля баяла общего рода и пара баюн и баюнья ) и загребенница – чесальщица пряжи гребнем, и т. п.

В феминитиве келарея от келарь -ея выступает как самостоятельный суффикс женскости. Впоследствии мы увидим такой же феминитив от глагола писать в Словаре Даля: “ Писея ж. мастерица чисто и бойко писать; охотница писать, сочинять ”. Между прочим, Владимир Даль приводит в своем словаре (то есть в середине XIX века) и феминитив врачея , причем определяет такую деятельницу как “лекарка, т. е. врачевательница по навыку” – в отличие от врача, “ученого врачевателя, получившего на это разрешение” .

Помните, героя сказки Петра Ершова “Конек-Горбунок” (1834) пытаются обвинить в том, что он “басурманин, ворожей , чернокнижник и злодей” ? Пары типа ворожей – ворожея, утраченное швей – швея (по Этимологическому словарю русского языка Макса Фасмера (1938–1950) “ швея – форма ж. р. к др.–русск. шьвѣи м. р., – суф. производному (суф. -ѣи ) от шити ”) и даже казначей – казначея, где казначей – из тюркского казначы , заимствованного отдельно от казна , истолкованного на русский лад как слово на - ей, делают прозрачным происхождение суффикса женскости - ея: это просто суффикс - ей, который рождал и отглагольные обозначения деятеля: ворожей , и отглагольные же обозначения деятельниц: ворожея, писея , а затем и феминитивы от существительных мужского рода: врачея, келарея. А вот ищея в значении истец (от искать ), судя по словарям, имело не женский род, а общий и относилось в основном к мужчинам: “ Ищея Изосимина манастыря старец Фегнаст” .

Интересно, что с помощью того же - ея образовывались и названия неодушевленных предметов как самостоятельные отглагольные образования: толчея – ударная мельница, верея – ось вращательного движения, столб, на который навешивается створка ворот. Естественно, эти слова принципиально непарные. Даль включил в свой словарь в качестве псковского слово гребея – ручная кисть с пальцами. Короче, в любом случае отглагольное - ея – это та, которая толчет/вертит/гребет/жнет/ворожит/шьет . Будь то женщина или орудие труда.

• Столь популярный сегодня суффикс - ка в XVII веке в феминитивах встречается не так часто, и то в таких, которые указывают не на занятия, а на веру, место, национальность и т. п.

Вот примеры: иноземка, полонянка, христианка, исполинка, мирянка. “ Женился… на руске на полонянке на псковке на вдове Марье ”; “ Иноземка Анна Самойлова дочь ”. Примерно тогда же появляется этноним жидовка (1651) – пара к жидовин взамен старого жидовыня (XV век). В XVII веке зафиксирован феминитив мирянка к мирянин – тоже, в общем, обозначение по месту жительства, в миру.

• А существительные от словосочетаний, как и сейчас, прекрасно образуются на - ка: московка (то же, что московская деньга ), новгородка (то же, что новгородская деньга ). И уменьшительные: книжка .

Марину Мнишек именуют воровка Маринка, “…в царской вотчине в Астрахани был вор Ивашко Зарутцкой и воровка Маринка с сыном ” (1617), но здесь мы видим рожденный на базе - ка и - ов ещё один новый суффикс, с которым подробнее познакомимся в следующей главе. Он же просматривается в слове, существование которого ещё в XVI веке запечатлел русско-верхненемецкий словарь-разговорник Словарь Шрове: smortdoffka , то есть смердовка , от смерд – крестьянин (м.б., смёрдовка , с уд. на 1-м слоге). В слове смердович – сын смерда, зафиксированном ещё в XV веке, - ов – из суффикса притяжательных прилагательных. Возможно, и в феминитиве он того же происхождения.

• Суффикс -ыня (в древности -ыни ) можно встретить в феминитивах жен: княгиня ( княгыни, княгыня ) – жена или вдова князя (в источниках с X века), боярыня – жена боярина (с XIII века, откуда барыня с XVIII века); в этнонимах болгарыня, жидовыня ; в словах рабыня, инокиня, монахиня, богиня ; наконец, в названии самки животного – гусыня . “И” вместо “ы” в словах княгиня, инокиня, монахиня и богиня появилось позднее, в результате общеязыкового перехода звука “ы” в “и” после согласных “г”, “к”, “х”.