Коллектив авторов - Испытание реализмом [Материалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова: традиция и новаторство» (к 60-летию писателя)]

То же и с беллетристикой. Беллетристический арсенал у Полякова богатый, ему не откажешь в умении закрутить интригу, сложить головоломку из житейских обстоятельств, его криминальным сюжетам позавидовали бы иные детективщики. Но литературность никогда не приносилась Поляковым в жертву ремеслу. Тайные пружины и колесики действия в конечном счете помогают Полякову взять читателя за пуговицу для серьезного разговора. И читатель любого ранга, от бывших мэнээсов до нынешних сисадминов, ему верит.

Интереснее всего наблюдать поляковских героев на психологических изломах. Словно проверяя ножку гриба: червивый или нет? Где здоровая часть, а где темные пятна начинающегося распада? Авторская зоркость подспудно передается читателю, но никогда не утомляет. Поэтому, вероятно, прозе Полякова суждено было стать энциклопедией эпохи «первоначального и окончательного накопления капитала».

Словом, в лице Полякова литератор становится геологом, открывающим давно забытые полезные ископаемые русской словесности. Его мироощущение вмещает в себя и милость к падшим, и сочувствие униженным и оскорбленным, и особого рода нравственную критичность.

Смех у Полякова не имеет ничего общего с постмодернистской всеобщей теорией относительности. Этот смех никогда не уничтожает свой объект до конца. Автор всегда готов поделиться житейской мудростью и поддержать непутевого героя, а заодно и читателя.

Есть в мире «острый галльский смысл», а есть и здравый русский смысл. Как бы ни было враждебно этому смыслу наше смутное время, он никуда не денется. Этот смысл продолжает жить и в людях, и в русской истории, и в Церкви, и, конечно, в литературе. Юрий Поляков один из тех, кто может нам это гарантировать.

Ю.М. Поляков:

Пока Лия идет к кафедре, я хочу сказать, что с Арменией меня связывают очень прочные творческие связи: Лия перевела большинство моих произведений на армянский язык. Кроме МХАТа им. Горького, где четыре моих пьесы идут, больше всего их показывают в русском Ереванском театре, у режиссера Григоряна: там идет 3 спектакля.

Л. Иванян:

Перевод относится к тем сферам деятельности, которые со стороны кажутся не сложными, а главное, не ответственными: что там? передаешь чужие мысли с одного языка на другой, и все! Не беда, что результат будет примерно таким, как переводят компьютерные программы. А если с таким настроем взяться за художественный перевод, то это уже стопроцентная медвежья услуга автору. Отсюда и можно сформулировать кредо переводчика – «не вреди!» (как у медиков).

На самом деле художественный перевод работа очень сложная и ответственная. И если сложности перевода имеют прямое отношение к твоему опыту и знаниям, то огромную ответственность переводчик должен чувствовать перед автором, который в основном не владеет переводимым языком и, по сути, сам не может судить о результате. Получается, что автор вслепую доверяет переводчику, от порядочности которого зависит многое. Поэтому перед тем, как взяться за художественный перевод, добросовестный переводчик должен для себя четко выяснить следующие моменты: нравится ли тебе произведение, согласен ли ты с автором, совпадает ли точка зрения автора с твоим мировоззрением, одинаковое ли у вас обоих чувство юмора. Если не возникают противоречия по этим пунктам, можно смело взяться за перевод, потому что в большой степени именно эти критерии обеспечивают адекватный перевод, а не только технически грамотное переложение предложений с одного языка на другой.

Впервые я прочитала Юрия Полякова в 2004 году. Это был роман «Козленок в молоке». Мне роман очень понравился, и после телефонного согласования с Юрием Михайловичем начала переводить. На армянском «Козленок» вышел в свет в 2008 году. Позже перевела «Грибного царя» (2012) и «Небо падших» (2013). Все они на армянском языке принимались очень тепло. Таким образом, Поляков-писатель стал знаком и близок армянскому читателю с 2008 года. Причина удачи, как мне кажется, в совпадении вышеупомянутых обстоятельств. Работая над переводами, я ловила себя на том, что полностью воспринимаю сказанное и недосказанное, улавливаю подтекст, различаю даже тончайший юмор и истинную боль и, что самое главное, во всем согласна с автором. Очень часто ловила себя и на том, что в переводимом произведении мои мысли, которые еще не успела написать: вот, например, в «Небе падших» – «столетиями человечество столько пело и плясало вокруг слова «любовь», что даже в самых бандюковских мозгах застряло уважение к этому слову…» − точно так же и я думаю. И таких совпадений полно.

А вот единственный случай несогласия связан с «Небом падших», где героиня говорит: «…ребенок делает женщину беззащитной…». По-моему, ребенок может делать женщину уязвимой,но не беззащитной, потому что мать сама защищает ребенка и этим становится сильнее. Говорили про это с Юрием Михайловичем, и, насколько помню, каждый остался при своем мнении. Вот пример того, что я имею в виду, когда говорю о согласии с автором: да, это нюансы, но по сути именно они передают цвет и запах оригинала. Каждое написанное автором слово имеет свой оттенок, и если мироощущения автора и переводчика одинаковы, то переводчик чувствует это и старается не столько переводить слова, сколько передавать те ощущения, которые несет в себе данное слово. Но для того, чтобы понимать и уважать чужое произведение, надо самому знать, что из себя представляют муки и радости творчества. Поэтому и среди литераторов бытует четкое мнение, что писателя должен перевести писатель. Это несомненно так, но я еще добавлю, что писателя должен перевести писатель с аналогичной эстетикой и гражданской позицией. Я переводчица-армянка, патриотка своей родины Армении, и мне очень понятны и близки мысли автора Полякова – патриота своей родины России. Ведь как и во всех других проявлениях любви, так и в любви к Родине есть общечеловеческая схожесть – меняется лишь объект любви.

Все вышесказанное можно обобщить одним заключением: я как прозаик полностью воспринимаю творчество писателя Полякова, поэтому как переводчик легко и с удовольствием перевожу его произведения на армянский язык, которым, кстати, владею намного лучше, чем русским. Это тоже является одним из ключевых моментов художественного перевода – лучше знать язык, на который переводишь, и в мельчайших нюансах чувствовать его… а так чувствуют только родной язык.

Что касается конкретно каждой переведенной книги, то при наличии всех вышеперечисленных плюсов каждая из них имела свои особенности, которые превратили переводы в интереснейшее занятие, сложное, с элементами собственного творчества, потому что всегда должна была что-то придумывать, особенно аналогии для различных неологизмов.