Нора Букс - Владимир Набоков. Русские романы

Хрупкость Аллы («Ах, сломаешь», – говорит она Мартыну) легко соотносится с хрупкостью статуэтки. Черный цвет фигурки – с черным цветом, закрепленным в фамилии героини. Но основное значение символа раскрывается в аллюзии на Вергилия.

В книге IV поэмы разгневанная царица говорит Энею:

Фамилия героини, Черносвитова, – пародийное отражение образа Дидоны, которая с черным факелом мести преследует покинувшего ее возлюбленного. Симптоматично, что в романном отражении возникает «мимозовая ветка». Ей Алла машет Мартыну при прощании. Это синоним «золотой ветви», позволяющей Энею проникнуть в Царство мертвых. Алла называет любовные свидания – «заглянуть в рай», Мартын, отправляясь в Зоорландию, собирается заглянуть в ад.

И еще один элемент символа – «футболист, ведущий мяч». Футбол, бокс, гребля, теннис образуют мотив спорта в романе. Спорт утверждается в «Подвиге» как форма испытания на смелость, проявление геройства. Героическое начало, которое видит в спорте Мартын, восходит к римской модели. Указания на нее есть в тексте. Герой размышляет о словесности: «Были в ней для Мартына намеки на блаженство: как пронзала пустая беседа о погоде и спорте между Горацием и Меценатом…» Цитата отсылает к 1-й Оде Горация, посвященной Меценату, где описывается соревнование на колесницах на олимпийской арене [179] См.: Топоров В. Эней – человек судьбы. М.: Радикс, 1993. С. 106. . Цитирую в переводе М. Л. Гаспарова: «Есть такие, кому высшее счастье пыль арены взметать в беге увертливом раскаленных колес…» [180] Sunt quos curriculo pulverem Olympicum Collegisse juvat meta que fervidis Evitata rotis palma que nobilis Terrarum dominos evehit ad deos. (Ad Maecenalem. Ode I. 3–6.) Гаспаров M. Л. Гораций, или Золото середины // Гаспаров М. Л. Избранные статьи. Указ. соч. С. 422. «Не было победы славней для античного человека, – разъясняет М. Гаспаров, – чем победа на Олимпийских играх». Роман с Аллой – первая победа молодого человека в любви – может отождествляться в его сознании с победой спортивной.

Возможно, однако, и другое прочтение символа. Оно отсылает к Гомеру и Вергилию, к образу надгробных спортивных игр ( Гомер. Надгробные игры по Патроклу, «Илиада». Вергилий. Надгробные игры по Анхизу, «Энеида»). Их символическая связь с мраком Царства мертвых воплощается в романе в «черной статуэтке футболиста».

Черный цвет в «Подвиге» традиционно связывается с Царством Аида, а пародийно – с Африкой. Африканский мотив в произведении также соотнесен с Вергилием, точнее, через него с другим поэтом, Петраркой, чья эпическая поэма, написанная на латинском языке, «Африка» – образец прямого подражания «Энеиде». Имя Петрарки в «Подвиге» всплывает в форме комической ошибки: Мартын «раз спутал… Плутарха с Петраркой…» Приведенный пример характерен для набоковской манеры законспирированных повторных называний имен адресатов своих изысканно выстроенных литературных аллюзий. И кроме того, в набоковских текстах случайных имен нет…

Африканский мотив, сквозной в повествовании, реализуется в перекличке с литературными текстами и биографиями, включенными в художественную орбиту романа. Главная среди них – биография пушкинская. Пушкинское присутствие в «Подвиге» обусловливает смысловое сближение отдаленных миров, обнаружение их скрытого единства. В контексте биографии поэта образы России и Африки и, соответственно, значения белого и черного цветов, понятия севера и юга осознаются как части и признаки общей картины мира, обладающей мифологической цельностью и гармонией. Приведу несколько примеров. Мартын на юге замечает, как «блестели листья, как блестят они и в русском лесу, и в лесу африканском».

В Кембридже, в кондитерской, «очень привлекавшей студентов… пирожные были всех цветов… и глянцево-черные, негритянские с белой душой». О Мартыне: «…кожа у него была более кремового оттенка с многочисленными родинками, как часто бывает у русских». Родинки – как следы негритянского нутра, проступающего на белой коже.

Другим референтным произведением для африканского мотива в романе является «Отелло» Шекспира. Мартын мечтает, что «после многих приключений… явится к Соне и будет, как Отелло, рассказывать, рассказывать». Цитата отсылает к известным словам Отелло. Привожу в переводе Б. Пастернака:

В смысловом освещении шекспировского текста прочитывается «то сокровенное, заповедное (Мартына. – Н.Б.), чем связаны между собой эта экспедиция и его любовь…»

Другой важный сюжетный период означен образом Сони, девушки, в которую влюблен Мартын. Представляется, что она исполняет в повествовании традиционную для мифологических поэм роль «задерживающей женщины» и является романным воплощением образа Цирцеи из «Одиссеи».

Мартын живет в Берлине, связанный чувством к Соне. Он понимает, «что еще немного, и он превратится в Сонину тень и будет до конца жизни скользить по берлинским панелям, израсходовав на тщетную страсть то важное, торжественное, что зрело в нем». Сравним у Гомера: Одиссей говорит Цирцее (привожу в переводе В. Жуковского): «Ты у меня, безоружного, мужество все похитишь…»

Мартын проводит в Берлине год, как Одиссей на острове Цирцеи. «Пересев… в поезд, идущий на… юг, он как будто окончательно освободился из Сониных туманов». Цирцея – волшебница. Отсылка к Гомеру делается через еще один медиативный текст. Соня говорит «тоном пушкинской Наины», колдуньи из «Руслана и Людмилы».

Соня – дочь Зиланова-«кочевника». В романе «кочевник» противопоставлен «страннику», как путешествующий по земле – путешествующему и по воде, и по суше. Определение «кочевник» отсылает к «Цыганам» Пушкина (поэма была окончена 10 октября 1824 года, см. условие биографического параллелизма, указанное выше).

Соня появляется в маскараде, «одетая цыганкой». Костюм – намек на роль предсказательницы. Она, шутя, говорит Мартыну: «…в России встретимся…» Цирцея в «Одиссее» и Сивилла в «Энеиде» рассказывают герою, как спуститься в Царство мертвых. А у Набокова читаем о том, как Мартын с Соней изучали зоорландский быт. Знание о подземном мире отражено в голосе Сони: «…в ее торопливом голоске проходил подземной струей смех, увлажняя снизу слова…»

Ее образ обнаруживает пародийную перекличку произведения с еще одним текстом-адресатом: романом Ф. Достоевского «Преступление и наказание». На общем уровне их сближает установка на героизм, понимаемый, правда, по-разному. Отсылка к Достоевскому означена в тексте: Мартын едет с Соней «в озерные окрестности города… и Мартын героически держал данное ей слово, не делал мармеладовых глаз, – ее выражение…» Цитата содержит игровую отсылку к героине «Преступления и наказания» Соне Мармеладовой. Раскольников приходит к ней, чтобы облегчить душу, рассказать об убийстве. Мартын «пускает перед ней свою душу налегке», говорит о стране мертвых, Зоорландии, и подспудно о своей возможной гибели. При последнем свидании с Соней Мартын боится выболтать самое «сокровенное, заповедное», он умалчивает о своем подвиге; Раскольников же рассказывает о своем преступлении.