Нора Букс - Владимир Набоков. Русские романы

Еще один пример экфразиса в романе – литературное описание другого полотна Б. Кустодиева «Продавец воздушных шаров»:

«Весело ребятам бегать на морозце. У входа в оснеженный […] сад – явление: продавец воздушных шаров. Над ним, втрое больше него, – огромная шуршащая гроздь. Смотрите, дети, как они переливаются и трутся, полные красного, синего, зеленого солнышка Божьего […] Вот счастливые ребята купили шар за целковый, и добрый торговец вытянул его из теснящейся стаи: – Погоди, пострел, не хватай, дай отрезать…»

Наравне с отсылом к живописи этот отрывок стилистически и сюжетно реализует аллюзию на стихи Некрасова. В частности, на «Стихотворение, посвященное русским детям», где «добрый торговец» дядюшка Яков продает ребятишкам пряники и буквари. Но, в основном, пародируемая фальшь – «торговой доброты» в романе – аллюзия на поэму «Коробейники», которая и придает ей эротический смысл:

Эротика текста-адресата обеспечивает второй ряд аллюзий на романную биографию героя: Некрасов посвятил поэму «Крестьянские дети» Ольге Сократовне, жене Чернышевского, женщине нрава вольного, обращавшейся с «мущинками» с «дешевой игривостью».

В тексте есть примеры и инверсивной цитатной связи живописи и литературного текста. Так, описание картины художника Романова «Футболист» воспринимается как аллюзия на стихотворение Н. Заболоцкого «Футбол», реализованная на тематическом и глубоком смысловом уровне:

«Вот как раз журнал с репродукцией. Потное, бледное, напряженно-оскалистое лицо игрока во весь рост, собирающегося на полном бегу со страшной силой шутовать по голу. Растрепанные рыжие волосы, пятно грязи на виске, натянутые мускулы голой шеи […] Он забирает мяч сбоку, подняв одну руку, пятерня широко распялена […] Но главное, конечно, – ноги: блестящая белая ляжка, огромное израненное колено, толстые, темные буцы, распухшие от грязи […], чулок сполз на яростной кривой икре, нога ступней влипла в жирную землю, другая собирается ударить, – и как ударить! – по черному, ужасному мячу, – и все это на темно-сером фоне, насыщенном дождем и снегом. Глядящий на эту картину уже слышал свист кожаного снаряда, уже видел отчаянный бросок вратаря».

Примечательно, что описание картины художника Романова резко контрастирует по тону и семантической нагрузке со стихотворением «Football» самого Вл. Набокова, написанным в Кембридже в 1919 году.

Содержание стихотворения составляет обмен взглядами игрока, от лица которого ведется повествование, и девушки. Герой видит, как девушка идет с соперником, как замечает его, следит за его игрой и становится свидетельницей того, как он мастерски «с размаху прерывает стремительный полет мяча». На поляне, как на арене, на сцене, герой равен артисту («худой, лохматый, как скрипач»), поэту («в молчанье, по ночам, творит, неторопливый / созвучья для иных миров»), он поражает воображение девушки своим мастерством футболиста.

Игра происходит в зимнем пейзаже: «играли мы, кружась, под зимней синевой», как, впрочем, и на картине Романова. Герой в «фуфайке белой», а его личным историческим фоном становится его «страна, где каплет кровь на снег». Такое победно-драматическое цветовое оформление образа футболиста, демонстрирующего физическую ловкость и мастерство на поле футбольной борьбы, утверждает его исключительность в глазах девушки, особенно по сравнению с соперником, «юношей, похожим на многих». Впрочем, и девушка («…таких, как ты, немало»), приобретает значимость только благодаря выделяющему ее из толпы взгляду футболиста. Таким образом, футбольный матч в стихотворении Набокова приобретает смысл своеобразного современного рыцарского турнира.

Сцена футбола в «Университетской поэме» Набокова 1927 года также воплощает любовный мотив, а точнее мотив завоевания расположения девушки. Попытка героя, на этот раз сидящего на трибуне, оборачивается неудачей по контрасту с забитым голом.

Зато в стихотворении «Футбол» Н. Заболоцкого, довольно темном и загадочном, близко к описанию картины Романова в «Даре», – воспроизведен пыл футбольной борьбы, накал ее страстей, динамика предстоящего удара по мячу, который должен совершить главный игрок-форвард. Цитаты из стихотворения приводятся в первой редакции сборника «Столбцы» 1929 года:

Футболист в стихотворении напоминает римского воина, который бросается в бой не на жизнь, а на смерть.

Мяч фокусирует на себе все силы и чувства игрока, слово «доспехи» поддерживает милитаризированный характер страстно желаемой победы, знаменующей власть над мячом, который отожествляется в сознании игрока-воина с земным шаром:

Можно предположить, что отдавшийся во власть своей футбольной страсти форвард сходит с ума, теряет голову, что реализуется в этом стихотворении в гротескной буквальности, столь характерной для поэтики ОБЭРИУ. Заболоцкий говорил о себе, что «он – поэт голых конкретных фигур, придвинутых вплотную к глазам зрителей». К этому следует добавить замечание И. Лощилова, ведущего специалиста по творчеству Н. Заболоцкого, что «причудливый художественный мир «Столбцов» возник на пересечении поэтических, живописных и научных интересов автора» [208] Лощилов И.Е . Поэтическая книга Н. Заболоцкого «Столбцы». Указ. соч. С. 317. .

Примечательно, что в романе Набокова сформулирован вывод от впечатления, которое производит картина Романова, как и ее закамуфлированный источник – стихотворение Заболоцкого. «Меня неопределенно волновала (говорит Чердынцев. – Н.Б. ) эта… ядовитая живопись, я чувствовал к ней некое предупреждение […] далеко опередив мое собственное искусство, оно освещало ему и опасности пути» (выделено мной. – Н.Б .).