Екатерина Шарохина - Сочинения по русской литературе XX в.

Герои Шукшина постоянно размышляют о вечном, о добре и зле, о смысле жизни, призвании человека. Многие из них склонны к максимализму, не готовы к компромиссам. Они свято верят в реальность своего идеала, готовы до последнего защищать его («Космос, нервная система и шмат сала»). Поиск истины для них начинается с познания окружающего мира. Самые активные споры начинаются тогда, когда речь заходит о роли и назначении человека в жизни, о его душевных качествах и путях самосовершенствования. Они пытаются все постичь своим умом, познать на собственном опыте. В духовных исканиях героя проявляются его натура, восприятие им действительности. Смысл жизни они видят в гармонии мира и человека.

Поп из рассказа «Верую!» становится страстным жизнелюбом, как бы воплощая в себе радость стихийной жизни. Неизлечимо больной Саня Неверов («Залетный») стремится оставить людям свои заветные мысли, добрую память о себе. Смысл жизни шукшинские герои находят в согласии с миром, которое возможно только тогда, когда человек открыт для людей, отзывчив, готов подарить другим часть своей души. В. М. Шукшин восхищается героями-фантазерами, эдакими «чудиками», воспринимающими жизнь поэтически, стремящимися наделить ее легендой, наполнить сказкой. Талантливые люди почти всегда щедры. Им тяжело бороться с повседневностью, но они находят опору в любви ко всему живому, к природе. Алеша Бесконвойный, герой одноименного рассказа, ощущает: «Людей труднее любить, но вот детей и степь… он любил все больше и больше». Только согласие, любовь, лад делают мир прекрасным.

Из своего «целесообразного здания» Князев («Штрихи к портрету») изгоняет реальную жизнь обыкновенных людей, нравственные основы бытия, чувства доброты и любви. И постепенно в личности героя все более и более явственно проявляются эгоизм, озлобленность на людей. Естественно, что другие персонажи произведения отвергают его жизненную систему. Для того чтобы стать настоящим носителем истины, Князеву не хватает доброты и человечности. Задача человека — освободиться от эгоизма, тщеславия, мелочности. Но как вернуть прекрасное, если оно утрачено? Шукшинские максималисты требуют немедленного решения всех проблем. Они живут с твердым сознанием собственной правоты, считают себя вправе поучать людей, а потому нередко становятся одиноки. Они стремятся сделать так, чтобы другим людям было лучше, но не признают возможности сомневаться, искать истину в чем-то другом.

О родине можно говорить и писать по-разному. Но главное — то, что ты ощущаешь на самом деле. Лирика Н. Рубцова стала особенно мне близка потому, что поэт как-то очень бережно, вполголоса, «про себя» пишет о родине. Тех, кто обращается к его на редкость простым и прозрачным строкам, охватывает щемящее чувство, трудно передаваемое словами.

Древнегреческие философы считали, что в основе нашего познания мира лежит воспоминание о том, что мы как будто знали раньше. У Н. Рубцова именно так. Поэт осознает себя потомком поколений, населявших когда-то бескрайние просторы Руси. «Чувство древности земли», память — для него главное. Это память о местах, где родился и вырос, о нелегких, но светлых впечатлениях детства, о мятежных порывах юности — словом, та нить, которая связывает настоящее с прошлым и будущим.

Силой поэтического воображения создается обобщенно-символический образ родной земли как народной вольницы. В едином порыве голос автора, нашего современника, сливается с многоголосьем прошлых веков. В стихотворении «Видение па холме» эта связь становится еще более наглядной. Внутренним зрением Рубцов прозревает «картины грозного раздора», «тупой башмак скуластого Батыя». Но не только видения древности «в крови и в жемчугах» оживают под его пером. Реальными становятся и враги будущего, «татары и монголы» «иных времен»:

Как заклинание звучит обращение поэта: «Россия, Русь! Храни себя, храни!»

В этом заклинании, как в многочисленных признаниях в любви к русской старине, лесам, погостам, небесам, «горящим от зноя», шепоту ив «у омутной воды», причем, — «любви навек, до вечного покоя» нет ни декларативности, ни позы.

Стихи Н. Рубцова настолько искренны и душевны, что кажутся по-детски откровенными.

Н. Рубцов боготворил Россию, ее историю, ее природу, обычаи, верования.

Сколько раз писали и говорили о родной деревне, о деревенской школе, о школьных годах! Но нужен был Н. Рубцов, чтобы воспеть это единственное и незабываемое.

Да, всеми силами души любил поэт свою тихую родину, нашу общую родину. Но как человек и поэт он многое не мог принять «на земле, не для всех родной». С его жизненным опытом, мировоззрением и пророческим даром ему было жить порой невыносимо тяжело, почти невозможно…

Чудо поэзии Н. Рубцова прочно заняло свое место в русской литературе, и ценность его с течением времени, несомненно, будет возрастать. Свои «новые слова» поэт может говорить и после смерти.

На первый взгляд, трудно себе представить, что можно сопоставить таких героев, как Иван Денисович Шухов и Платон Каратаев. Однако при внимательном прочтении становится ясно, что это герои «одного порядка» — люди из народа, на интуитивном уровне чувствующие «правду жизни».

Шухов жил, как все, точнее, как жило большинство, — трудно; когда началась война, ушел воевать и воевал честно, пока не попал в плен. Но ему присуща та твердая нравственная основа, которую так ценил в людях А. Солженицин. Иван Денисович не поддался процессу расчеловечивания даже в лагере, он остался человеком. Что помогло ему устоять?

Читать дальше