Самуил Лурье - Полное собрание рецензий [litres]

Был, между прочим, когда-то у Тёмы компаньон, а у компаньона девятилетняя дочка, – так Тёма эту девочку заказал чеченским бандитам: чтобы похитили, чтобы потребовали сумасшедший выкуп, – в поднявшейся суматохе спокойно и открыто прикарманил компаньонову долю (как – долго рассказывать; мат в несколько ходов, с фигурой из ФСБ в засаде) – да еще на компаньона же и наехал: я не знаю, действительно ли у тебя похитили дочь или это просто твой способ вынуть деньги из моего кармана на пару с чеченцами, – а вдобавок разъяснил деловому, так сказать, сообществу, что и прикарманил, и наехал только для виду, по просьбе, опять-таки, компаньона, которого, дескать, жаба задушила платить за дочь.

Девочка погибла.

А вы – про правила. Про правило. Про алгоритм успеха. Да сама Юлия Латынина, вычисли она его точно, я думаю, не романы бы писала (и не статьи – отчаянной храбрости) в газетах, а научный труд. Происхождение частной собственности от государства, или политэкономия грабилова-кидалова-мочилова, с приложением: теория разводки.

Не нашла однозначного ответа, зато на редкость хорошо изучила вопрос. Явно побывала на берегу того водоема; посмотрела своими глазами, как аллигаторы рвут друг друга на куски. Но чей должен быть полный и окончательный успех: самого свирепого из самых коварных или самого коварного из самых свирепых? – так и не решила.

И вот в романах избывает опыт: описывает технологию столкновений; работу челюстей, когтей.

Прямо до ужаса однообразные, надо сказать, ухватки примитивных чудовищ.

Вот, скажем, излюбленный прием мелкого уголовного авторитета из чеченцев:

«Подозвать ничего не подозревающего хозяина ресторана, влепить ему в лицо тарелку с морским гребешком и заорать: „Ты че мне тухлятину подаешь? Ты че, сука, отравить меня хотел?“… Еще через две минуты владелец ресторана просил прощения, еще через пять – он признавал, что должен чеченцу. К тому времени, когда несчастный коммерсант соображал, что именно произошло, и бросался за помощью к русским бандитам, сделать было уже ничего нельзя. „Это мой баран, – отвечал Халид на стрелке, – ты чего на чужую поляну лезешь?“».

А вот замкомандующего военным округом, ночью напившийся до безобразия в компании с новым знакомым – приезжим предпринимателем, после утреннего опохмела предлагает ему подряд. Какой – не важно. Допустим, на установку системы видеонаблюдения.

«– …У нас тут по итогам года как раз неизрасходованный остаток есть – сто пятьдесят миллионов рублей. Я вот тут подумал, что у нас склады совсем без охраны. Лезут, кому не лень. Давай мы с тобой подпишем контракт.

– И какие условия? – спросил Саша Колокольцев.

– Сто пятьдесят миллионов. Пополам».

Но дело, видите ли, в том, что предпринимателя с генералом свел один тип из военной разведки, майор Морозов. Который крышевал предпринимателя, пока тот закупал оружие (прочитаете – узнаете, для кого) в армейских частях. И теперь требует себе доли в новом контракте. Оказывается, так положено.

«– У нас был бизнес вдвоем. А теперь ты хочешь работать один. Это не по понятиям.

– У меня контракт, – сказал гендиректор ООО „Вартан“, – и контракт этот с командованием округа. Я красть со складов не буду, а если буду, то в тебе не нуждаюсь.

– Мне нет дела, будешь ты красть или нет. Я с тебя получил сорок штук за два месяца. По двадцатке в месяц. Так и будешь платить.

– А если не буду?

– Сядешь.

– За что?

– За торговлю оружием. Забыл?

Хабаровский коммерсант усмехнулся.

– Я, Колян, че-то не догоняю. Мы были вместе. Если ты посадишь меня, я посажу тебя.

– Нет, – ответил Морозов, – ты меня не посадишь. Знаешь почему? У меня вся операция задокументирована. И добро начальства получено. На внедрение в банду, снабжающую оружием уйгурских повстанцев».

А вот уже известный нам г-н Суриков (у которого пруд) является не куда-нибудь, а непосредственно в московский Кремль – решать, как говорится, вопрос. Надо пристроить некоего Григорьева – любовника супруги губернатора – к теплому месту, чисто конкретно – начальником Госкомрыболовства.

«Пройдя несколько согласований и собеседований, Суриков и Григорьев оказались в кабинете, принадлежавшем одному из самых высокопоставленных чиновников Кремля, известному своей близостью к президенту.

Две высокие договаривающиеся стороны обменялись своими взглядами на будущее России и необходимость укрепления вертикали власти. Хозяин кабинета поглядывал на молодого просителя благосклонно и даже время от времени записывал что-то на листке бумаги.

– Простите, – сказал Суриков, – если бы у меня был какой-нибудь способ доказать, насколько мы в нашем крае преданы…

– Знаете, я принимаю принципиальные решения, – сказал хозяин кабинета. – Вся текучка – у моего помощника.

В заключение аудиенции чиновник обнял молодого выдвиженца и сказал:

– Вот такие люди нам и нужны!

Помощник кремлевского небожителя проводил Артема Ивановича и вице-губернатора (должно быть, описка. – С. Г .) по красной ковровой дорожке до самого лифта. Нажав кнопку вызова, Артем Иванович кашлянул.

– Простите, Вадим Никифорович, – сказал он, – так насчет способа…

– Десятка, – спокойно сказал помощник, – пять – до, пять – после.

– Прямо вот так?

Помощник с широкой улыбкой развел руками.

Помощник кремлевского небожителя вернулся в кабинет к начальнику спустя пять минут и в ответ на невысказанный вопрос тихо кивнул. Его босс довольно улыбнулся. Он получил уже по пять миллионов от четырех кандидатов и рассчитывал еще как минимум на два взноса».

Из таких-то эпизодов сплошь состоит шевелящийся фон сюжета. Персонажи договариваются о суммах отстегиваемого отката. (Возглавить агентство по борьбе с терроризмом – тоже, кстати, пять лимонов зелеными единовременно: «– Это чтобы назначили или чтобы попасть в список? – Это чтоб попасть в список». А начальнику краевого УФСБ с бандита, контролирующего таможенный терминал, причитается $ триста тысяч в месяц.) У персонажей это называется – делиться. (И прокурор, вынужденный закрыть дело, хотя подследственный богач ни копейки ему не заплатил, чувствует себя выставленным на посмешище. «Да что на посмешище: то же самое начальство в Москве возьмет его за жабры и скажет: „Отпустил? Делись!“ И как доказать, что отпустил просто так?»)

Но это всего лишь словесный видеоряд, литературно говоря – базар. Под которым кроется нечто несравненно худшее – разводка. Это когда говорят: «делись», имея в виду отнять всё, желательно – с жизнью в придачу. Этим, собственно, только этим все в романе и занимаются: неутомимо и притом изощренно-подло отбирают друг у друга всё. По-моему, это и есть ад.