Анатолий Вассерман - По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Дубнов глубоко изучил историю еврейского народа. В результате в Одессе вышло несколько его ключевых работ: историко-философский этюд «Что такое еврейская история» (1893) [437], «Учебник еврейской истории» (1–3 тт., 1898–1901), первый том его «Всеобщей истории евреев» (1901) – отдельное трёхтомное издание вышло уже в Санкт-Петербурге, куда Дубнов переехал впоследствии. Всю свою долгую жизнь [438]Семён Маркович неустанно публиковал труды по той же теме. В 1914-м вышла книга «Новейшая история еврейского народа, 1789–1881». В Берлине, куда 62-летний историк эмигрировал в 1922-м, вышел десятитомный труд «Всемирная история еврейского народа»: сначала на немецком, потом на иврите и на идиш, наконец, на русском в Риге, куда Дубнов перебрался после прихода нацистов к власти в Германии [439]

Признаемся читателям, что нас «хватило» только на «Учебник еврейской истории» – 13-е (!) издание вышло в Санкт-Петербурге в 1912-м году. Да и его читать было непросто, причём не столько из-за старой орфографии: в учебнике масса фактических данных без характеристики производительных сил и производственных отношений – нам, воспитанным в традициях исторического материализма, такой «фактоцентричный» подход затруднял восприятие.

Как бы то ни было, у самого Дубнова на основе этого громадного массива фактов, персонажей и событий за 4000 лет еврейской истории (а также на основе споров с теми же Бяликом, Дизенгофом, Равницким) сложилась строгая теория. Начал он её излагать, живя в Одессе, в серии публикаций «Письма о старом и новом еврействе» в журнале «Восход» (1897–1902).

По Дубнову нация проходит три этапа развития: 1) расовый тип, 2) территориально-политический или социально-автономный, 3) культурно-исторический или духовный. Третья стадия – высшая. История еврейского народа, сохранившегося в рассеянии – уникальна [440]. Еврейское национальное целое после гибели государства разбилось на общины настолько автономные в странах проживания, что можно говорить о создании множества миниатюрных «государств в государстве» [441]. При этом на каждом отрезке истории из всех общин рассеяния лидирует одна: сначала община в Вавилоне; потом – спустя свыше тысячи лет (таков уж масштаб еврейской Истории) – в Испании; после изгнания из Испании в 1492-м [442]лидирующей становится община в Германии; потом – в Польше и Литве.

Дубнов в своих оценках сионистов и «ассимиляторщиков» мог бы повторить сталинскую оценку «правого» и «левого» уклонов в ВКП(б): «Какой из них хуже? Оба хуже». Историк считал, что эти два направления считают евреев нацией прошлого [443]или будущего, и только духовные националисты («автономисты») « признают еврейство не только нацией прошлого и будущего, но и нацией настоящего; они утверждают, что еврейский народ… может и в диаспоре существовать в качестве самобытной культурной нации » [444].

Хорошая теория должна давать точные прогнозы на будущее. На практике последовательно произошло несколько событий, полностью разрушивших эти прогнозы:

По результатам Первой мировой войны рухнули четыре империи [445]. В двух из них – Российской и Австро-Венгерской – жило большинство евреев мира на тот момент. Теория же предполагала, что многонациональные эти империи будут существовать долго, и автономия евреев в них будет возрастать, приближаясь к автономии других народов. Формально в каждой из образовавшихся стран были приняты документы, признающие права национальных меньшинств [446], но не на уровне существования «самобытной культурной нации».

По мнению Дубнова, основой автономии должен был стать идиш: на нём в момент отдельного издания «Писем о старом и новом еврействе» – в 1907-м году – говорило семь миллионов человек. Но далее язык стремительно терял свои позиции: в Палестине, куда евреи ехали не только из Центральной и Восточной Европы, предпочли известный любому иудею священный иврит, а большинство носителей идиша, оставшихся на малой родине, постигла трагическая судьба.

Добила теорию «автономизации» Вторая Мировая война. У нацистов была своя теория решения «еврейского вопроса». Её они осуществили на практике при поддержке не только марионеточных правительств оккупированных стран, но и – страшно сказать – части местного населения.

А потом случилось чудо – в микроскопическом временном отрезке, когда СГА и СССР, несмотря на начавшуюся «холодную войну», смогли одинаково проголосовать в ООН: 1947–11–29 Генеральная Ассамблея ООН 33 голосами за при 13 против [447]и 10 воздержавшихся приняла резолюцию № 181 о разделении подмандатной [448]Палестины на независимые [449]Еврейское и Арабское государства. Образование Израиля окончательно похоронило теорию Дубнова.

С теорией не получилось, с основанной им на базе этой теории Фолкспартей – «народной партией», естественно, тоже. Но фантастический по объёму материал по еврейской истории, созданный за 47 лет [450]неустанного труда, имеет непреходящую ценность. Характерный пример: когда с имени Дубнова в перестройку снялся запрет [451], предприимчивые ребята из Ужгорода тут же тиражом в 50 000 экземпляров размножили упомянутый «Учебник еврейской исторiи», причём использовали – для скорости публикации – разные издания: том первый копировали с 13-го издания 1912-го года, а том третий – с четвёртого издания 1911-го года [452]. Понимали, что книга – пусть изданная очень плохо – будет пользоваться огромным спросом у читателя.

А начало этому беспрецедентному труду положено здесь, в Одессе, в небольшой квартире скромного двухэтажного доходного дома Полякова на Базарной, № 12. Таков уж, видно, наш город – выявляет в людях лучшее, талантливейшее, определяющее их дальнейшую творческую судьбу.

Следующая остановка – Базарная, № 40: дом, где родился Эдуард Багрицкий. По дороге, традиционно, расскажем о том, что представляется интересным нам и, надеемся, нашим экскурсантам.

Для этого снова перейдём на чётную сторону и вернёмся немного назад к Т-образному перекрёстку, образованному «упирающейся» в Базарную Маразлиевской улицей. По улице, в советское время носившей имя Энгельса, а теперь вновь названной в честь уже упоминавшегося Городского Головы Григория Григорьевича Маразли, мы уже шли [453]– и даже вспоминали, что во дворе дома № 34а молодого В. П. Катаева могли расстрелять как участника белогвардейского заговора. По исключительно красивому первому кварталу Маразлиевской нам ещё предстоит пройти в рамках этой прогулки. Пока только обратим внимание на два угловых дома: Маразлиевская, № 64 и № 7 [454].

Дом по чётной стороне – хороший пример элегантного и качественного «новостроя», если допустить, что десятиэтажный дом на Маразлиевской – нормальное явление. Дом, как и многие другие элитные, имеет, кроме адреса, и имя собственное «Патриций»; скульптурой оного можно полюбоваться на угловом балконе второго этажа. Дом разместили на месте почтовой станции, построенной архитектором Франческо (Францем) Фраполли на заре города – в 1807-м году [455].