Анатолий Вассерман - По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Это обстоятельство, а также тот факт, что в 1922-м году у Багрицкого и его жены Лидии Густавовны Суок [471]родился сын Всеволод (один из замечательных молодых поэтов, погибших на фронтах Великой Отечественной), позволили сделать исключение в политике мемориальных досок. На доме № 3 по Дальницкой улице, где родился Всеволод, в сентябре 2015-го года открыли мемориальную доску, посвящённую отцу и сыну поэтам Багрицким. Из этого дома на Дальницкой семья переехала в Москву. И опять «маленькая забавная подробность» – параллельно Дальницкой идёт улица Бабеля. Были попытки вернуть ей имя «Виноградная» – но, к счастью, неокончательные. К сожалению, улицу Шолом-Алейхема окончательно переименовали в Мясоедовскую [472], так что из литераторов, о которых мы более-менее подробно рассказывали либо расскажем, не представлены в названиях улиц либо переулков Кирсанов, Шукшин, Бялик, Фруг, Черниховский и, увы, нынче также Шолом-Алейхем. Самый пострадавший – Кирсанов [473]: в честь остальных названо немало улиц (Шукшина – в России и Казахстане; остальных – в Израиле, конечно).

Как « великий русский художник Исаак Левитан », « русский советский поэт Эдуард Георгиевич Багрицкий » родился в бедной еврейской семье Годеля Мошковича Дзюбана и Иды Абрамовны Шапиро. Строго говоря, семья «мелкобуржуазная»: отец был приказчиком и даже – короткое время – владельцем магазина [474]. В год рождения будущего поэта отцу было уже 37, матери 24. Учился юный Дзюбан с 10 до 15 лет (то есть с 1905-го по 1910-й) в училище Святого Павла [475], потом – если верить Википедии – два года в Реальном училище Валериана Антоновича Жуковского на Херсонской, № 26. С другой стороны, в рассказе о реальном училище Жуковского [476]сообщается, что Эдя Дзюбан учился в нём как раз в 1905–1906-м годах и исключён за неуспеваемость. Впрочем, писал это соученик Багрицкого Даниил Николаевич Деснер 60 лет спустя; мог что-то в датах перепутать. Неоспоримый факт, что основатель училища Жуковский одновременно преподавал географию в училище Святого Павла. Самый знаменитый из многих заметных выпускников училища Святого Павла – будущий наркомвоенмор Лев Троцкий – так описал его в своей биографии: « Географа Жуковского боялись, как огня. Он резал школьников, как автоматическая мясорубка. Во время уроков Жуковский требовал какой-то совершенно несбыточной тишины. Нередко, оборвав рассказ ученика, он настораживался с видом хищника, который прислушивается к звуку отдаленной опасности. Все знали, что это значит: нужно не шевелиться и по возможности не дышать ». При этом замечательно, во-первых, использование Троцким оборота «автоматическая мясорубка» в мемуарах, опубликованных в 1929–1930-м годах. Во-вторых, если вспомнить, как боялись самого Троцкого четверть века спустя, то эта оценка им учителя просто забавна.

Жуковский жил на углу Сеченова и Княжеской в доме, который построил… М. Г. Рейнгерц. Так что в конце XXI века он не мог построить дом на Гимназической, № 21, а вот дом Ремесленного училища общества «Труд» в конце XIX – мог ( см. главу 8и начало этой главы).

Вернёмся к Дзюбану (псевдоним «Багрицкий» утвердился только в 1915-м). В училище Жуковского он прославился как наблюдательный и быстрый карикатурист, и, соответственно, оформитель рукописного училищного журнала с элегическим названием «Дни нашей жизни». Тогда же появился первый псевдоним – Дези – первые буквы фамилии плюс «и» для благозвучия. После «РУВЖ» [477]Эля Дзюбан идёт ещё и в школу землемеров: родители очень хотели, чтобы он освоил «настоящую» профессию. Одновременно в 1913-м он начинает печататься – благо в Одессе, как мы упоминали, была масса альманахов, газет и всяческих литературных сборников.

Вначале всё довольно подражательно, «обкатываются» и стиль, и псевдонимы (из них забавнейший – «Нина Воскресенская»; возможно, успех мистификации Елизаветы Ивановны Дмитриевой при участии Максимиллиана Александровича Волошина – «Черубины де Габриак» – хочется повторить в Одессе). Две революции и гражданская война лишают возможности таких развлечений. В 1919-м Багрицкий вступает добровольцем в Красную Армию, в мае 1920-го сочиняет стихи и работает художником (точнее – «плакатистом») в ЮгРосТА – Южном бюро Украинского отделения Российского телеграфного агентства. В отличие от Маяковского, его изобразительных работ сохранилось немного – за 1911–1934-й годы всего около 420. В ЮгРосТА – хорошая компания, нам уже знакомая: В. И. Нарбут, В. П. Катаев, Ю. К. Олеша. Потом, напомним, Олеша с Катаевым «под управлением» Нарбута поедут в столицу УССР – город Харьков, чтобы через год оказаться уже в столице СССР – Москве. Багрицкий по приглашению спасителя Катаева и Петрова Я. М. Бельского немного поработает в газете «Красный Николаев» [478], вернётся в Одессу, чтобы в 1925-м переехать в Москву. В том же году, напомним, переезжает в столицу и Семён Кирсанов; одесский период одесских писателей всесоюзного масштаба, пожалуй, закрывается.

В Москве Багрицкому суждено прожить всего 9 лет. Он выпускает четыре сборника: «Юго-Запад» (1928), «Победители» (1930), «Последняя ночь» и «Избранные стихи» (оба – 1932). Несмотря на внешность гладиатора (см. «Алмазный мой венец»: птицелов), Багрицкий страдает от астмы и умирает в 38 лет 1934–02–16.

Выучив наизусть в школе «Смерть пионерки», потом не особенно хочешь возвращаться к творчеству Багрицкого: оно кажется плакатным и агитационным, как будто автор остался в ЮгРосТА 1920-го. Но на помощь – в нашем случае – пришли барды Никитины и Берковский с прекрасными песнями «Контрабандисты» и «Птицелов». Тут – извините за тавтологию – совсем другая, так сказать, песня. Тема «контрабанды» в Одессе просто бессмертна [479]. Возможно, это «общесоюзный» термин, но для справки сообщим: в Одессе контрабанда нежно именуется «контрабас» [480]. «Птицелов» же поражает богатством стихосложения и детальным знанием описываемого ремесла.

Интересно, что популярность творчества Багрицкого после его смерти только росла. Если прижизненные сборники выходили тиражом в 5–6 тысяч экземпляров, то посмертные издания имели тираж несколько десятков тысяч, а издание «Стихотворения и поэмы» 1984-го года – 200 000 экземпляров. Просто у каждого поколения свой Багрицкий. Если в 1929-м знаменитые строки из стихотворения «ТВС [481]» (больному туберкулёзом рабкору мерещится умерший Феликс Эдмундович Дзержинский, в нескольких строках описывающий мораль «века-чекиста»):