Владимир Алпатов - Япония: язык и общество

Например, термин сэйсэй-гэнгогаку 'генеративная лингвистика' (одно из направлений в современном языкознании) употребляют на письме, а при произнесении вслух пользуются американским термином в японской фонетической передаче. По мнению Сакамото Кэндзо, уже можно говорить о заимствованных чтениях некоторых иероглифов [Сакамото, 1983, с. 19]. Многие канго вытесняются синонимичными заимствованиями из английского языка, об этом мы будем говорить в главе о заимствованиях. Но в целом в письменной речи по-прежнему много канго, что объясняется их престижностью и их удобством: структура сложных канго значительно понятнее образованному японцу, чем структура сложных слов, заимствованных из западноевропейских языков, в том числе интернационализмов греко-латинского происхождения [Suzuki, 1975, с. 189]. Отметим, что канго, структура которых для современного языка уже непонятна, значительно легче теряют иероглифическое написание [Ёсимура, 1982, с. 10–12].

Итак, большое количество канго одновременно создают удобства и трудности для носителей японского языка. Канго, как правило, связаны с иероглифической записью. Исключение иероглифики из речевой практики невозможно без выведения из употребления значительного пласта культурной лексики и создания новых слов для выражения соответствующих значений. Последний процесс постепенно идет, но далек от завершения.

Приспособление системы японского языка к иероглифической письменности не исчерпывается наличием большого числа китаизмов. Одно из следствий сложного характера японского письма заключается в том, что различия между письменными и устными текстами, даже одинаковыми по тематике, в японском языке значительнее, чем в русском или западноевропейских языках.

Противопоставление «письменный стиль — устный стиль» не следует смешивать с противопоставлением «разговорный стиль — книжный стиль». Хотя обычно тексты книжного характера тяготеют к письменному выражению, а тексты разговорного характера — к устному, такая связь совсем не обязательна, ср., с одной стороны, письмо другу (разговорный по характеру, но письменный текст), с другой стороны, научный доклад (книжный но характеру, но устный). В языках с алфавитным письмом обычно при больших различиях разговорного и книжного стилей собственно устный и письменный стили разграничены сравнительно мало; например, письменный текст при прочтении вслух обычно сохраняет свою структуру. Недаром различие между соответствующими по тематике письменным и устным текстами часто не ощущается, а письменность воспринимается просто как «тень звука», как средство фиксации звуковой речи. В европейской науке с тех пор как научились различать звуки и буквы, все внимание было уделено звуковому варианту языка как основному, а изучение письма превратилось в нечто вспомогательное и лежащее за пределами борьбы лингвистических идей.

Иная ситуация в Японии, где изучению письма всегда уделялось большое внимание науки. Многие особенности японских письменных текстов характеризуют особые письменные стили и не могут быть адекватно переданы в устной речи. Далее мы будем говорить лишь об этом, отвлекаясь от различий, связанных с разговорностью или книжностью текстов. [21] Различия разговорных и книжных стилей в разных языках, включая японский, во многом сходны: в книжных стилях предложения длиннее и сложнее, роль местоимений меньше, чем в разговорных, и т. д. Специфика японского языка здесь больше всего проявляется в связи с формами вежливости, о которых будет говориться в следующей главе. О некоторых особенностях письменных текстов мы уже говорили. Это фуригана, графическая игра слов, использование канго, заменяемых при произнесении текста вслух. Однако есть и еще более существенные различия, связанные с особенностями зрительного восприятия иероглифов.

Хорошо известно и подтверждается психологическими опытами, что обычный носитель японского языка (малограмотных в наше время можно не принимать в расчет) воспринимает письменный текст не побуквенно, а избирательно: в первую очередь внимание обращается на наиболее значимые иероглифы. Особенно это заметно в текстах, которые должны восприниматься по возможности сразу (реклама, заголовки), и в текстах, которые нужно оценить в условиях дефицита времени (например, на телеэкране). Японские специалисты, например, указывают, что фуригана в телевизионных надписях малоэффективна, так как большинство зрителей не успевают ее воспринять (ХК. 1984. № 10. С. 61; ХБ. 1984. № 10. С. 22). Интересно, что иностранцы в подобных ситуациях часто ведут себя обратным образом, начиная по аналогии с собственной письменностью выбирать из текста кану, что оказывается невыгодным, поскольку информативность каны обычно мала.

Поэтому письменные тексты стараются строить так, чтобы в первую очередь в них выделялись наиболее информативные иероглифы. Хотя иероглифы графически сложнее знаков каны, японская уличная реклама, в том числе световая, вывески, дорожные указатели, плакаты и т. д. состоят из сплошных иероглифов с добавлением катаканы, если в их состав входят заимствования; роль хираганы сводится к минимуму, грамматические элементы обычно опускаются. См. такие примеры: Нидзю: ённэнтю: мукю:-нидзю: ёнкан-эйгё: 'В течение 24 лет без выходных, в течение 24 часов без перерыва' (реклама); ЕХРО-85-нингэн-кёдзю:, канкё: то катку-ги-дзюцу — 'ЭКСПО-85 — жилище и окружение человека, наука и техника' (реклама выставки в Цукубе). Первый пример состоит из одних иероглифов, во втором помимо вкрапления латиницы имеется знак хираганы то, которым записан сочинительный союз. В таких случаях иероглифы обычно читаются по онным чтениям, но они рассчитаны лишь на зрительное восприятие, поэтому часто бывает не ясно, как вообще их читать. В виде примера приводят плакат Хиросимского марафона, на котором изображен только один иероглиф со значением «бег» (ГС. 1985. № 7. С. 7).

Подобным образом построены и газетные заголовки, состоящие обычно из назывных предложений или предложений с опущенным сказуемым (см. их анализ [Сыромятников, 1982, с. 114–115]). Они также рассчитаны на зрительное восприятие «ударных» иероглифов, которое невозможно передать при записи текста в транскрипции. Приведем примеры: «Хирасава» коконока-ни дзиммон то: кё:-ти-сай-кэттэй '9 [мая] допрос по [делу] Хирасава, решение токийского суда'; Фукудайто: рё:, гэцумацу-нисидо-хо: мон 'Вице-президент [США], в конце месяца посещение ФРГ'; Сэйкацу-но дзэмбунъя-о мо: ра 'Охватывает все стороны жизни' (опущена связка); Кигадзё: тай нидзю: иккоку-дэ 'Состояние голода в 21 стране'; Нихон-симпан-нидзю: санъокуэн-фусэй-ю: си 'Незаконное кредитование в 2 млрд. 300 млн. иен [компании] «Нихон-симпан»' (Иомиури-симбун. 07.05.1985).