Юрий Щеглов - Ex ungue leonem. Детские рассказы Л. Толстого и поэтика выразительности

4.1. ВАР через предметную и орудийную сферы

Случай, когда от каждого признака (шкалы) берется лишь одно значение , является достаточно распространенным. Этого можно было бы ожидать а priori, так как часто тема проводится через «далекие» признаки, т. е. такие, отношение которых к ней неочевидно (ср. ниже, п. 4.2). Когда она к тому же проводится через разные значения таких признаков, то результат часто производит впечатление излишней художественной акробатики.

Рассмотрим один довольно распространенный случай ВАР с использованием признака, далекого от обрабатываемой темы.

Организация разности может выражаться, между прочим, в том, что признаки (шкалы) берутся из двух качественно различных сфер художественного построения: (1) предметной сферы, сферы действительности в широком смысле слова, т. е. «того, о чем говорится» в тексте, и (2) сферы поэтических орудий – композиции, рифмовки и т. п., т. е. того языка, на котором пишется данный текст. Большинство приводившихся до сих пор примеров иллюстрировало ВАР в пределах предметной сферы. Если же признак, через значения которого проводится тема, принадлежит к орудийной сфере, а сама тема имеет «предметный» характер (является темой первого рода , см. Жолковский, Щеглов 1975 : 150–152; Жолковский, Щеглов 2014б : 46–48), то возникает ситуация проведения через далекий признак.

Приведем пример одновременного проведения темы через обе сферы. В строчке из пушкинской «Полтавы» Он весь как божия гроза реализуется тема

(3) Петр во весь рост (в противоположность его изображению по частям в предыдущих стихах).

Эта тема проводится через три разных компонента поэтического языка: 1) непосредственно-изобразительный уровень; 2) тип описания (буквальное описание / троп); 3) метрико-синтаксический уровень (совпадение / несовпадение членения на строки с синтаксическим членением текста). Первый компонент относится к предметной сфере, два других – к орудийной.

На непосредственно-изобразительном уровне в этой строке впервые после ряда отдельных деталей ( …Его глаза / Сияют. Лик его ужасен. / Движенья быстры… ) дается фигура в целом ( Он весь… ).

В плане типов описания КОНКРЕТИЗАЦИЯ темы (3) состоит в том, что, в отличие от предыдущих (и последующих) строк, содержащих лишь буквальные описания происходящего, в данном стихе применен единственный во всем фрагменте троп; иначе говоря, «обычное», прозаическое описание сменяется «необычным», «сильным», поэтическим.

Наконец, на метрико-синтаксическом уровне данная строка – единственная, где синтаксическое и стиховое членения текста совпадают: РАЗВЕРТЫВАНИЕ входящего в тему (3) элемента ‘цельность ( vs дробность, расчлененность)’ дает в результате цельность как самой фразы (она не дробится границами стихов в отличие от переносов типа Его глаза / Сияют), так и стиха (он не дробится границами фраз – точками – в отличие от Движенья быстры. Он прекрасен ) 89.

Таким образом, тема (3) выражается целым ансамблем средств от наглядного показа до незаметного – «музыкального» – внушения. В роли этих средств выступают значения трех признаков, названных выше. Как это часто бывает при проведении через разные сферы текста, результаты ВАР СОВМЕЩЕНЫ в одном и том же фрагменте текста (теоретически возможно и отсутствие СОВМ: тема могла бы выражаться сначала в одной сфере, потом в другой).

Проблема проведения темы через предметную и орудийную сферы рассматривалась С. М. Эйзенштейном. Сравнивая два эскиза кинокадров, изображающих баррикаду, он отдает предпочтение тому из них, который развертывает тему ‘борьба’ не только в непосредственном изображении баррикады, но и в элементах языка данного вида искусства. Резюмируя результаты анализа, Эйзенштейн пишет, что соответствующий набросок

…буквально по всем признакам выражает идею борьбы: 1. По наиболее простому – предметно-изобразительному: картинка изображает баррикаду <���…> 3. По линии наибольших обобщений: столкновение плоскостей, плоскостей и линий <���…> 4. По линеарной характеристике основного контура, прочитываемого как след целого процесса борьбы. <���…> Совершенно ясно, что эта же тема должна была бы также последовательно пронизывать и свето-цветовое построение, где по-своему, своими средствами воплощалась бы эта метафора борьбы, помимо правильного бытового размещения цвета и световых пятен.

Как и в примере из «Полтавы», ВАР дополняется здесь СОВМЕЩЕНИЕМ всех разных элементов, выражающих тему в «разных сферах», в единый и непротиворечивый образ:

Все эти черты [1, 3 и 4. – А. Ж., Ю. Щ. ] пронизывают друг друга и ничем не разрывают бытовую изобразительную целостность самого явления как такового.

В работах Жолковский 1974а; Жолковский 1974б; Жолковский 1976б было показано, как основные инвариантные темы Пастернака проводятся в его стихах через обе названные сферы – предметную и орудийную.

Приведем пример, интересный тем, что понятие орудия материализуется здесь в виде реального инструмента художественного творчества – киноаппарата. Рассматривая выражение заданной темы на различных уровнях киноязыка, Эйзенштейн определяет те типы раскадровки (орудийная сфера), которые дадут оптимальное выражение темы, подобно тому, как в предметной сфере этой цели служат действия и взаимоотношения персонажей.

Тема ‘конфликт между одним человеком (Дессалином) и группой людей’ развертывается в предметной сфере в (4), а в орудийной – в (5):

(4) Дессалин бежит, замахивается подсвечником, офицеры выхватывают сабли;

(5) изображение отдельными кадрами бегущего Дессалина и выхватываемых сабель; съемка первого сверху, а вторых – снизу.

Отделение Дессалина от офицеров в изображении <���…> да еще подчеркнутое разными направлениями точек съемки, даст зрителю нужное ощущение столкновения Дессалина с офицерами, позволит и в монтаже решить намеченную вначале постановочную задачу – дать отчетливо конфликт одного человека с группой людей.

4.2. Различие выразительных возможностей двух сфер

Из приведенных нами примеров ВАРЬИРОВАНИЯ через предметную и орудийную сферы становится ясным, почему последняя далека от «предметных» тем и в каком смысле она трудносовместима с ними. Если в предметной сфере можно достигнуть более или менее однозначного соответствия текста предметной же теме первого рода (о двух родах тем см. Жолковский, Щеглов 1975 : 150; Жолковский, Щеглов 1976 : 13, 28 и далее), то единицы орудийной сферы могут быть соотнесены с предметными темами лишь постольку, поскольку у них удается обнаружить общие дифференциальные признаки, которые, естественно, окажутся достаточно абстрактными (такими, как ‘множественность’, ‘регулярность’, ‘величина’, ‘сходство / различие’, ‘симметрия’, ‘оформленность / неоформленность’, ‘главность / подчиненность’ и т. п.).