Андрей Михайлов - Французский «рыцарский роман»

К Артурову двору, вслед за нашим героем, прибывает пригожая лицом девица (а девицы у Рено де Божё, как правило, всегда красивы и обходительны). Она просит помочь ее госпоже, молодой принцессе одного далекого королевства, попавшей в беду. Она подверглась злым чарам, и снять их может лишь «Ужасный поцелуй» (см. ст. 190—192). Помощь попавшим в беду молодым девицам всегда считалась среди героев куртуазных романов делом почетным, как нельзя лучше отвечающим задачам рыцарства. Не приходится удивляться, что среди откликнувшихся на призыв посланницы оказывается и наш Прекрасный Незнакомец. После некоторого колебания король Артур отпускает героя с юной девой и ее верным спутником-карликом. Те на первых порах не очень верят в доблесть и сноровку Незнакомца, но серия «авантюр» (бой у опасного брода с рыцарем Блиоблерисом, сражение с тремя могучими рыцарями и т. д.) убеждает их в своей ошибке. На попытки отговорить Незнакомца от безрассудного и рискованного предприятия и убедить его вернуться к Артурову двору наш герой отвечает твердо и прямодушно:

Эта часть романа очень традиционна. Она несколько напоминает соответствующую часть романа Кретьена де Труа «Эрек и Энида»: здесь, в книге Рено де Божё, как и в первом романе поэта из Шампани, герой едет по нескончаемым лесным дорогам, переправляется через бурные потоки, сражается у брода или перекрестка. Как и у Кретьена, этот путь подвига важен для протагониста не сам по себе, а как серьезный искус, в ходе которого он должен доказать свое право слыть подлинным рыцарем и быть допущенным к Круглому Столу короля Артура. Доказать другим членам рыцарского братства, но также и себе. Он, конечно, мужает и набирается ратного опыта на этом пути, но смысл этой самопроверки героя в романе Рено де Божё все-таки иной, чем у Кретьена. Там решалась проблема соотношения подвига, «авантюры» с любовью, с человеческими взаимоотношениями. Здесь, на первых порах, такой проблемы не возникает. Это просто проверка и самопроверка подвигом, «авантюрой». Девица и добрый карлик — тоже свидетели этой проверки (как и Энида у Кретьена), но для них рыцарские свершения героя, если угодно, безразличны. По крайней мере, безразличны в личном плане, так как не влияют на их взаимоотношения с юношей. Тот факт, что мотив инициации героя связан с поиском им невесты (ведь тот, кто снимет с несчастной принцессы злые чары, получит в награду ее руку и ее королевство), не делает проверку Незнакомца какой-то исключительной. Исключительность его судьбы — в другом. Она еще впереди.

Как справедливо заметили Франсуаза Буарон и Жан-Шарль Пайен, эта часть романа «представляет собой рыцарский роман, ориентированный на поиски невесты, которая принесет герою богатство и могущество» 25. И этим «Прекрасный Незнакомец» Рено де Божё оказывается в одном ряду с такими популярными, но ординарными произведениями романного рыцарского жанра начала XIII столетия, как «Фергюс» Гильома Леклерка или анонимный «Дурмарт Валлийский».

В этой части книги основной «интерес» сосредоточен на описаниях рыцарской повседневности: поединков, схваток и стычек, боев конных или пеших, на копьях или мечах, или долгого пути через молчаливый, тревожный лес, в дебрях которого притаилась опасность и подстерегает приключение. Конечно, очень подробно, со знанием дела и даже любовно описываются поэтом различные детали рыцарского снаряжения — щиты, кольчуги, латы, шлемы, забрала, поножия, боевые рукавицы и т. д. С подобными описаниями мы сталкиваемся всякий раз, когда герою предстоит ответственный поединок или участие в пышном турнире. Но не только. Рассказывая, например, об утреннем пробуждении юного рыцаря, поэт создает яркое описание его одежды, явно любуясь сочетаниями цветов его наряда, игрой солнечных лучей на дорогой чеканке его воинского снаряжения, переливом красок герба на щите. В данном случае — не просто пристальный интерес к определенной области быта, рыцарского быта, интерес, столь понятный у автора куртуазного романа. Здесь перед нами несомненная эстетизация действительности, чисто эстетическое восприятие окружающего мира. Пусть мир этот достаточно узок, но он столь важен для автора и для его слушателей. Здесь Рено де Божё не жалеет красок и не боится быть утомительным:

Впрочем, такое поэтическое воодушевление вызывает у поэта не только вид рыцарского вооружения, не только башни и подъемные мосты, крепостные стены и замковые рвы. С неменьшим увлечением, не менее подробно описывает Рено де Божё и обильные трапезы, со скрупулезной мелочностью перечисляя напитки и яства. У Кретьена и его современников этого не было. У него тоже, конечно, пировали, пускали по кругу полный кубок, обносили гостей роскошными блюдами. Но там это описывалось мимоходом, и читательское внимание на этом не .задерживалось. Здесь, у Рено де Божё, появляется нечто новое. Как бы все больший круг жизненных явлений вызывает заинтересованность у автора и читателя и получает эстетическую оценку. Однако это не делает из Рено де Божё «реалиста», реалиста, конечно, в узком, ограничительном смысле, поэтому вряд ли правомерно относить автора «Прекрасного Незнакомца» к «реалистическому течению» куртуазного романа, как это сделали Ф. Буарон и Ж.-1П. Пайен2(i. Характерно, что в работах, специально посвященных этому «течению», в книгах Антима Фуррье [130] и Фейта Лайонса [131], наш роман почти не упоминается, а если о нем и заходит речь, то совсем не как о произведении «реалистическом». Так, для Рено де Божё пиршество оказывается еще одним ярким пятном в картине рыцарских будней, а также дополнительной характерологической деталью: например, оруженосец героя Роберт не случайно пользуется его безмерным доверием; он его заслужил, так как он мастер на все руки; в частности, он ловко раскидывает скатерть на лесной опушке и уставляет ее всевозможными яствами.

Таким образом, бытовые детали привлекают поэта не сами по себе, а как средство раскрытия характеров протагонистов и создания красочного фона действия. Впрочем, в первой части романа мы не найдем ни попыток психологического анализа, ни фиксирования развития характеров героев. Прекрасного Незнакомца не одолевают сомнения, он неуклонно идет к цели. При каждом новом препятствии он вскакивает на коня, упирает копье в луку седла или обнажает меч. Делает он это без колебаний. Конечно, это дается ему нелегко и он тяжко страдает от ран, но психологически он остается статичен, неизменен, и ран душевных он не ведает.