Ася Пекуровская - «Непредсказуемый» Бродский (из цикла «Laterna Magica»)

«Сегодня у меня нет никаких возражений по поводу его деятельности. Мое несогласие касается системы, на вершине которой стоит Горбачев».

Конечно, умелому интервьюеру удалось представить Бродского в двух ипостасях: как критика двоемыслия и его последовательного приверженца. Бродский отказывается подписать диссидентское письмо, отыскав в нем дефект. Но аргументация Бродского страдает еще большим дефектом. Ведь Бродский отказывается признать, что не разделяет позиции диссидентов и, скорее, готов поддержать власть и ее представителя – Горбачева. Но почему бы Бродскому не повторить тактику профессора Преображенского из известного произведения Михаила Булгакова? Получив предложение «взять несколько журналов в пользу детей Германии по полтиннику за штуку», Профессор говорит, что ему это не подходит.

«– Почему же вы отказываетесь? Вы не сочувствуете детям Германии? – Равнодушен к ним.

– Жалеете отдать полтинник?

– Нет.

– Так почему же?!

– Не хочу».

Но интервьюеры ранга Буттафавы попадались Бродскому нечасто. Чаще полемика с Бродским велась завуалированно даже такими мыслителями, как Милош. Испытывая «инстинктивное отвращение» к имперскому патриотизму Бродского, Милош подменял открытый вызов полупрозрачным иносказанием. «Польскому Поэту свойственно защищать свой народ, в то время как Русский Поэт стоит на стороне государственной власти». Не менее уклончивую позицию Милош занимает и в интервью, данном Сильвии Фроловой для «Новой Польши».

«В “Годе охотника” вы упоминаете о его (Бродского. – А. П .) высокомерии. В чем оно проявлялось?»

«Это была его личная черта. Я этого не чувствовал, он был моим верным другом, но другим доставалось. Быть может, это было отношение русского к иностранцам. Бродский был глубоким русским патриотом, но и немного империалистом». [158] URL: http://www.novpol.ru/index.php?id=183

«Тон “Оды Сталину” не чужд самому Бродскому, – пишет Ирена Грудзинская-Гросс. – В одном из его собственных стихотворений, “На смерть Жукова” (1974), как и у Мандельштама, объединены энкомион (на смерть народного героя) с сатирой (герой спокойно умирает в постели, не испытывая угрызений совести за гибель тысяч посланных им на смерть солдат). <���…>. Мне кажется, что как “Оду” Мандельштама, так и “На смерть Жукова” Бродского можно назвать патриотическими. В них много горечи, но и своего рода восхищения Россией. (Это противоречит утверждению Валентины Полухиной, что в России Бродский не написал ни одного политического или даже “гражданского” (civic) стихотворения, отчего, в частности, она называет его не сыном, а пасынком России.)» [159] Grudzinska-Gross, I . Op. cit. S. 2.

Сам Бродский не отрицал гражданской и даже государственной направленности стихотворения «На смерть Жукова». В интервью, данном Соломону Волкову, он высказался так: «Между прочим, в данном случае определение “государственное” мне даже нравится. Вообще-то я считаю, что это стихотворение в свое время должны были напечатать в “Правде”». Конечно, желание увидеть свое стихотворение напечатанным в «Правде», высказанное ретроспективно, вряд ли воспринималось читателями как нравственный изъян. Но если допустить, что Бродский сочинял стихотворение с мыслью предложить его для печати в «Правде», то чем его позиция будет отличаться от позиции, скажем, Сергея Михалкова? В той же «Правде» мог бы быть напечатан ответ Бродского на вопрос о причинах неприятия стихотворения в эмигрантских кругах. «Ну, для давешних эмигрантов, для Ди-Пи (Displaced Person) Жуков ассоциируется с самыми неприятными вещами. Они от него убежали. Поэтому к Жукову у них симпатий нет. Потом Прибалты, которые от Жукова натерпелись».

Установка на публикацию в «Правде» могла диктовать Бродскому еще один комментарий на эту тему:

«Из России я тоже слышал всякое-разное. Вплоть до совершенно комичного: “я этим стихотворением бухаюсь в ножки начальству”», и продолжает уже серьезно: «А ведь многие из нас обязаны Жукову жизнью. Не мешало бы вспомнить о том, что это Жуков, и никто другой, спас Хрущева от Берии . Это его Кантемировская танковая дивизия въехала в июле 1953 года в Москву и окружила Большой театр». [160] Глазунова, О. Иосиф Бродский: Американский дневник. О стихотворениях, написанных в эмиграции. СПб.: Нестор-История, 2005. С. 300.

Обратим внимание, что, защищая свою авторскую позицию от обвинений в верноподданническом духе, Бродский ссылается на Кантемировскую танковую дивизию, которой командовал Жуков. Причем он прославляет эту дивизию не в контексте боев на Курской дуге, Донбассе, Правобережной Украине, Дукельском перевале, Сандомирском плацдарме, не в контексте освобождения Кракова, Праги, соединения с союзниками на Эльбе и успешных боев под Дрезденом. Бродский ставит Кантемировской дивизии в заслугу то, что она освободила одного тирана от другого.

«В 1987 году в Стокгольме, во время торжеств по случаю присуждения ему Нобелевской премии, Бродский сказал корреспонденту газеты “Tygodnik Powszechny”: “[Польша] это страна, к которой, хотя, может, и глупо так говорить, я питаю чувство, возможно, даже более сильное, чем к России. Может быть, это связано… не знаю, это явно нечто подсознательное, ведь в конце концов мои предки, все они оттуда – это ведь Броды, отсюда фамилия…” Впрочем, в беседе с литовцами он похожим образом высказывался о Литве, подчеркивая, что его предки жили в Литве и знали литовский язык; так он словно бы дистанцировался от России». [161] Грудзинская-Гросс, И . Op. cit. С. 2.

В другом политическом климате Бродский позволил не только идентифицировать себя с Россией, но и говорить от лица ее правителей. Достаточно вспомнить его великодержавное и шовинистическое стихотворение «На независимость Украины», авторство которого оспаривалось его поклонниками, но было подтверждено Виктором Куллэ. На вопрос интервьюера о том, почему скандальный текст не вошел в собрание сочинений Бродского, Куллэ ответил так: «В собрание стихи эти не вошли, и в ближайшее время официально опубликованы не будут – такова воля автора, которую наследники чтут. Рано или поздно выйдет академический Бродский – там окажется немало сюрпризов. Но это точно его стихи. Когда через год после смерти поэта я приехал в Нью-Йорк, чтобы разбирать его архив, своими глазами видел черновики». [162] Журнал Игоря Панина (URL: http://igor-panin.livejournal.com/109437. html). На самом деле, воля автора была иной. Бродский написал эти стихи с намерением напечатать, и они были бы напечатаны, не вмешайся в это Томас Венцлова, который отговорил Бродского от публикации. Я позволю себе привести несколько строф, процитированных Лосевым его же переводом. У меня рука не поднимается переводить этот текст.