Абрам Рейтблат - Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы [litres]

К «Истории…» Карамзина у Булгарина были и идеологические претензии. Хотя оба они были просветителями и сторонниками сильной самодержавной власти, но при этом Карамзин считал, что нужно опираться на аристократию и осуществлять медленный эволюционный процесс преобразования страны с учетом ее специфики, а Булгарин был за опору на широкие массы населения, «народ» и за быстрые реформы, направленные на ускоренную европеизацию страны. Это проявилось, в частности, в том, что Карамзин достаточно критически отозвался о реформах Петра I в «Записке о древней и новой России» (1811), историческая концепция которой легла в основу «Истории…», а Булгарин всегда в панегирических тонах писал о деятельности Петра I, который, «по воле Всевышнего, пересоздал» Россию: «…что было до Петра в России? Мрак , из которого должно было сотворить свет , нестройная масса, которой надлежало дать форму и жизнь» 394 394 Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1841. № 248. Без подп. 5 нояб. О роли Петра I см. также: Ф. Наше положение и наш долг // Северная пчела. 1831. № 131. 15 июня; Булгарин Ф. О новом издании «Деяний Петра Великого», сочинения Голикова, и об отечественных предприятиях вообще // Северная пчела. 1837. № 140. 25 июня. .

Кроме того, Булгарину было неприятно, что в труде Карамзина поляки изображены в негативном свете. Напомню, что Карамзин относился к ним резко отрицательно; в «Мнении русского гражданина» (1819), обращаясь к императору Александру I, он писал: «…никогда поляки не будут нам ни искренними братьями, ни верными союзниками» 395 395 Неизданные сочинения и переписка Николая Михайловича Карамзина. СПб., 1862. С. 7. .

Подобное отношение к Карамзину (то есть восхваление его как литератора и интерпретацию его «Истории…» как литературного, а не актуального научного текста) Булгарин сохранил до конца своих дней. В 1840-х и 1850-х гг. он часто апеллировал к авторитету Карамзина, используя его как символический ресурс в борьбе со сплотившимися вокруг «Отечественных записок», а потом и «Современника» молодыми литераторами, составлявшими тогда основу русской литературы.

Журнал «Отечественные записки» в 1839 г. был возобновлен (а по сути – создан заново под старым названием) в значительной степени для борьбы с «Северной пчелой» Ф. В. Булгарина и Н. И. Греча, причем в основе этой борьбы лежала критика не столько самой газеты, сколько личностей ее издателей, особенно Булгарина. В союзе с «Отечественными записками» выступала созданная в 1840 г. на основе «Литературных прибавлений к “Русскому инвалиду”» «Литературная газета» (в 1840 г. ее издателем-редактором, как и «Отечественных записок», был А. А. Краевский, в 1841 г. она перешла к Ф. А. Кони, а с 1844 г. ее опять редактировал Краевский). В этих изданиях постоянно (в журнале из номера в номер) появлялись как негативные характеристики произведений Булгарина, так и насмешки над ним или намеки на те или иные обстоятельства его жизни. В. Г. Белинский (основной критик «Отечественных записок») не раз писал, что романы Булгарина малохудожественны и кроме «Ивана Выжигина» не имели успеха у читателей, обвинял Булгарина в самохвальстве, меркантильности, в стремлении к монополизму в литературе. Многократно повторялись утверждения, что Булгарин устарел.

Особой остроты эта борьба достигла в 1843 г. Н. А. Некрасов в майском номере «Отечественных записок», рецензируя очередные выпуски булгаринского сочинения «Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка рода человеческого», не стал разбирать и оценивать их, посвятив заметку разоблачению «проделок» Булгарина – саморекламы и нападок на журналы, которые критически относятся к его творчеству: «Задолго до появления в свет нового “сочинения” г. Булгарина “Северная пчела”, состоящая под его редакцией, с радостным биением сердца спешит довести до сведения почтеннейших читателей, что один из издателей ее изготовляет весьма приятный подарок, долженствующий сделаться украшением русской литературы; тут же вскользь отдается преимущество перед всеми другими тому роду литературных произведений, к которому будет принадлежать новое “сочинение” г. Булгарина, и громко порицаются все сочинения в этом роде, писанные литераторами, которых г. Булгарин считает своими соперниками», и т. п. 397 397 Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем: В 15 т. М., 1989. Т. 11, кн. 1. С. 87–88. Рецензия не была подписана, поскольку тогда в «Отечественных записках» все рецензии печатались без подписи. Редактор «Литературной газеты» Ф. А. Кони пошел еще дальше: 9 мая он поместил статью, в которой утверждал, что Булгарин устарел и что «творения этого великого сочинителя всегда оказывались без всякого творческого достоинства, без жизни, с тупыми остротами, с избитою моралью, проникнутыми одною, ясно высказанною претензиею, сбыть их поскорее почтенной публике», переходя, таким образом, от оценки творчества Булгарина к оценке его личности, что не дозволялось цензурным уставом. Более того, он вспоминал, что Булгарин служил в армии Наполеона, намекал, что Булгарин берет взятки за публикацию хвалебных материалов, писал, что вышедшее под именем Булгарина многотомное издание «Россия в историческом, статистическом, географическом и литературном отношениях» включало том «Статистика», который составил Н. А. Иванов, а тома исторического содержания Булгарин подготовил на основе «выписок из тетрадей дерптских профессоров», и т. д. 398 398 Кони Ф. Журналистика // Литературная газета. 1843. № 18. 9 мая.

Рассерженный Булгарин решил апеллировать к попечителю Петербургского учебного округа и главе Петербургского цензурного комитета князю Г. П. Волконскому. 11 мая 1843 г. он написал письмо с жалобами на нападки в «Отечественных записках» и «Литературной газете», представляющие собой, как он писал, «одни личности, сплетни, клеветы, высказанные языком, который ныне не употребляют самые бранчливые лакеи и кучера». Причину этих нападок Булгарин видел в следующем: «…думают, что меня можно безнаказанно оскорблять, потому что я поляк, нигде не служу, сильных родных здесь не имею и никогда не жаловался – а между тем Карлово стоит всем костью в горле – и вот составилась партия, чтобы действовать против меня общими силами с ценсорами <���…>» 399 399 Отчет Императорской публичной библиотеки за 1892 год. СПб., 1895. Приложение. С. 58–59. Карлово – имение под Дерптом, которое Булгарин приобрел в 1828 г. . По-видимому, Волконский, прочитав письмо, дал какое-то распоряжение цензорам. По крайней мере, после мая взаимные выпады Булгарина, с одной стороны, и «Отечественных записок» и «Литературной газеты», с другой, прекратились на несколько месяцев. Булгарин сам вновь затронул эти издания в фельетоне «Журнальная всякая всячина» 18 сентября (Северная пчела. 1843. № 208). После возобновления взаимных нападок 400 400 См.: [ Белинский В. Г. ] Литературные и журнальные заметки // Отечественные записки. 1843. № 10. Отд. VIII. С. 123–126; [ Он же .] Сочинения Зенеиды Р-вой. СПб., 1843 // Там же. № 11. Отд. V. С. 5; [ Он же .] [Рец. на: Булгарин Ф. Полное собрание сочинений. СПб., 1839–1843. Т. 2–4] // Там же. Отд. VI. С. 23–24; Кони Ф. Журнальная амальгама // Литературная газета. 1843. № 38, 43; Он же . Журналистика // Там же. № 47; Ф. Б. [ Булгарин Ф. ] Журнальная всякая всячина // Северная пчела. 1843. № 214, 232, 244, 250, 256. 25 сент., 16, 30 окт., 6, 13 нояб. Волконский не выдержал и распорядился не пропускать в печать подобные полемические статьи.